— Почему бы не оставить самим епископам решать это дело?
— Еще один Собор? — Лицо Константина прояснилось. — А что, это, пожалуй, выход. Можно провести его в будущем году, как только я вернусь с празднования Виценналии в Риме.
— Уж прости меня за самонадеянность, август, но Собор нужно провести как можно скорее. Раскол из-за Ария и его учения сначала распространился из Египта в Сирию и Палестину, а теперь уже дошел до Вифинии.
— Кто в том замешан? — спросил Константин, встревоженный этой новостью.
— Евсевий из Никомедии, например.
— Так это отравляет мой собственный дом! Епископ Евсевий является духовником моей сестры Констанции. — Константин всплеснул руками, как бы говоря о тщетности своих усилий. — Уму непостижимо, как такое могло столь быстро прийти сюда из Египта. Кто еще в это замешан? Не ты же, Хосий.
— Нет, август. Мы в западной части Церкви давно уже решили для себя этот вопрос о Троице. А вот епископ Феогнид из Никеи все же склоняется к арианской доктрине.
— Уж если Феогнид пал ее жертвой, то, значит, она больше апеллирует к разуму, чем я предполагал, — задумчиво проговорил Константин. — Когда Евсевий из Кесарии предупреждал меня насчет происходящего в Церкви раскола, он говорил, что в этом много от желания греков ко всему подходить с логическими мерками. А уж тут кому быть замешанным первым, как не Феогниду. — Константин, сам того не замечая, ссутулил плечи, словно бремя еще одного разногласия в Церкви уже казалось ему невыносимо тяжелым, — Что же нам теперь делать, Хосий?
— Ты показал нам способ решения, август, когда созвал Арелатский Собор по поводу донатистского раскола.
— И не смог поставить на нем точку, — напомнил ему Константин.
— Ошибаешься. Большинство епископов пришло к единому согласию, как будет и в этом деле. Ведь только немногих пришлось подвергнуть изгнанию.
— Все же это кажется не совсем правильным, чтобы те, кто исповедует одного и того же Бога, ссорились до такой степени, когда большинство изгоняет других. Но что ж, попытаемся снова. Я отложу празднование Виценналии до окончания Собора, но жене моей это не понравится и римскому сенату тоже. Поскорее подготовь мне на подпись эдикт и предоставь в распоряжение обеих партий возможности императорской почты — чтобы у них не было предлога не явиться.
— Где мы проведем Собор, август? Здесь, в Никомедии?
— Нет, здесь и так слишком много политических интриг. Вот в Никее спокойно, и она далеко отсюда. К тому же у меня там дворец, почему бы им не воспользоваться.
— Никея будет для этого идеальным местом, август.
— Ну, тогда организуй все это — и как можно скорее. — Константину удалось улыбнуться. — Когда там соберутся епископы, может, нам и удастся столкнуть лбами достаточно упрямых голов, чтобы они примирились и пришли к единому решению.
