На крышах томились люди с театральными и призматическими биноклями. Бурным всеобщим ликованием было встречено переданное по трансляции известие о замеченной где-то вчнтате Миннесота летающей тарелке.
На всем лежал отпечаток громадного ожидания.
В тот день, наверно, только Виктор вышел на улицу без фотоаппарата. Стоя высоко на ступеньках университета, он вглядывался в запруженный людьми бульвар, ища Зою. Она появилась в половине третьего - выскользнула из толпы и, не переводя дыхания, взбежала по ступенькам.
- Сумасшедший день, - сказала она вместо приветствия. - Думала, вообще не дойду...
Она держалась спокойно, на удивление спокойно, тем самым ясно давая Виктору понять, что, хотя она и согласилась прийти, это еще ровным счетом ничего не значит.
Они пробрались сквозь толпу на площадь перед Домом Лектора, обогнули его приземистое пряничное здание и попали в Парк Двоих. Как ни странно, им сразу удалось найти незанятую двухместную скамейку в нише сиреневых кустов. Отсюда им видны были крыша университета, грузная твердыня Орловской башни, возвышавшаяся вдалеке над деревьями, и очередь, широкими зигзагами тянувшаяся от Дома Лектора в парк и почти достигавшая клумбы с римским фонтаном. По главной лиственной анфиладе парка поспешно шагали группки людей и впадали в безостановочно катящиеся по Петровскому бульвару толпы.
- Ну так. что ты мне хочешь сказать? - спросила Зоя.
- Прежде всего то, что я был неправ.
- Согласна. Но понимаешь, Витя... - она подыскивала слова. - Что было, то было. Я не знаю, кто у кого должен просить прощения. Скорее всего, мы оба. И давай не будем больше на эту тему.
Слова ее звучали не прощением, а отповедью. Но все-таки она пришла. Все-таки. Виктор промолчал.
- Выходит, ты позвал меня только для того, чтобы попросить прощения? Так?
- Будем думать, что так.
- Поздно, Витя. Просто поздно. И давай закончим этот разговор.
- Это твое последнее слово?
- Да. И поверь, я все-таки очень хорошо к тебе отношусь.
Нет ничего печальнее, чем когда девушка говорит, что она хорошо к тебе относится.
- Ладно, - сказал Виктор. Ее тон не вызывал никаких сомнений относительно того, что все кончено. Но так они могли поговорить и по телефону, ей вовсе незачем было приходить...
Виктор чуть подвинулся на скамейке, чтобы сирень не заслоняла ему солнца.
- Отодвигаешься? - насмешливо спросила Зоя.
Он не ответил. Немного помедлил, собираясь с духом.
- Протяни руку, - велел он.
- Ты разве не понял, что я сказала? .
- Протяни не мне. Просто перед собой. Вот так, ладонью вверх.
В замешательстве она подставила солнцу ладонь, - Ну и?..
Ветви сирени дрогнули. Вздохнул ветер, и в центре этого звука, на ладони Зои, возникло яблоко. Зоя вскочила.
- Что это?!
- Яблоко. Попробуй, должно быть, сладкое.
Зоя онемело уставилась на Виктора.
- Ну да, это я его сотворил, - сказал он. - И яблоко, и пальму, и дождь из апельсинов. Все это я.
- Ты что, с ума сошел?..
- Нет. Вот оно, яблоко. Я мог бы вырастить еще одну пальму. В доказательство. Но- от этого очень голова болит. Так что поверь на слово.
Зоя выронила яблоко, ойкнула, нагнулась за ним.
- Дай сюда, оно теперь немытое, - приказал Виктор.
Их руки встретились, и яблоко пропало, дунув на прощание в ладони.
- Как же это... - Зоя растерянно огляделась, словно бы ища пропажу. Это - ты?. Как ты это делаешь?!
И он рассказал ей все.
- Понимаешь, я совсем не подумал, что начнется вся эта суматоха с Пришельцами, - заключил он. - Хотя, конечно, как же иначе? Теперь, выходят, я разыграл весь мир. Даже неловко как-то признаваться. Ждали Пришельцев, а оказалось, просто студент Терентьев баловаться изволил.
- А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО ЭТО НЕ ПРИШЕЛЬЦЫ? - спросила Зоя.
- Н-нет, - сказал он. - Не может быть.
- Подумай хорошенько.
- Нет. Зачем это им?
- Очень просто. Они испытывают землянина. Выясняют, как поведет себя всемогущий человек. Может, потому тебе ничего и не дается в руки? Может, такова программа испытания?
- Нет.
- Подумай. Тогда откуда это?
- Нет, -упрямо повторил Виктор. - Я сам.
Он был потрясен ее догадкой.
- В любом случае надо, чтобы тебя исследовали.
