— Вы сошли с ума! — пробормотал он.
Нилс прищурился.
— Ты думаешь? Сейчас увидишь, до чего разумно я рассуждаю. Мы будем биться. Тот, кто останется жив, спихнет того, кто будет ухлопан, в эту яму. И замурует ее. Я уже давно собирался это сделать. Замуровать, то есть. Вон, в углу, лежат кирпичи, щебень, мешки с цементом, Кувырк! Кто дал дуба, того — в яму. Сначала засыпать песочком, утоптать. А после замуровать могилку и сравнять с полом. Цементом залить. Тихо–мирно. И все. Через день–два никто не догадается, что тут была яма. Дошло?
— Вы с ума сошли!
— На дверь глаза зря таращишь. От сумасшедшего тем более не улизнешь! — Нилс запер дверь, сунул ключ в карман.
Сумерки сгущались, окошко в гараже было маленькое. Стало совсем темно. Нилс слышал дыхание Витолда, напоминавшее всхлипы. Когда глаза свыклись с темнотой, Нилс увидел Витолда, прижавшегося к стене за верстаком.
— Чего ты к стене липнешь! — вскинулся Нилс. — Тоже мне пластырь! Сейчас будем драться.
— Вы… с ума… сошли…
— Да ну? Если драться за женщину, которую любишь, значит — сойти с ума, тогда — пожалуй. — Нилс нащупал выключатель. Под потолком загорелась лампочка. — Не вздумай вякать! Соседи далеко, все равно не услышат. А я тебя, коли что, безо всяких придушу. Как кролика. Ну, ну, не дергайся. Лучше приготовься к бою. Съешь еще конфетку, сладкое от нервов помогает… А каким оружием будем биться? Э, вот история — ни шпаг, ни пистолетов у меня нет. Ничего, оружия хватит! Предоставляю тебе выбор. Вот два топора. Два молотка. Целая куча клещей и стамесок… Ну?
— Вы–ы…
— А? Может остановимся на лопатах? Постой! А вот два длинных болта, как раз по руке. Держи!
Он протянул Витолду длинный болт. Витолд взял его, но болт тут же выскользнул и грохнулся на пол. Нилс глянул Витолду в лицо и равнодушно подивился вслух:
— Белый, как штукатурка. А у тебя были такие румяные щечки. — Он продолжал рыться в инструментах, бормоча: — Пилы?.. Э, пилы не годятся. Больше нет ничего. Ну, обойдемся тем, что под рукой. Выбирай!
— Вы–ы…
— Я? Ладно, это можно. Я — за лопаты.
Нилс взял лопату, другую подал Витолду. Витолд не протянул руку, он, все так же прижимаясь к стене, отступал в сторону двери.
— Вы не смеете! Вы не имеете права заставлять меня драться!
— Нет, ты будешь драться, гад! Не станешь драться, я тебя все равно прикончу. Один из нас тут лишний. — Нилс уже не кричал, а шипел, медленно, медленно приближаясь к Витолду. — Бери лопату! На!
Витолд взял лопату одной рукой. Лопата качнулась, тогда он подхватил ее и другой рукой и кое–как удержал, вернее, оперся на нее.
Нилсу стало противно смотреть на отвисшую челюсть и выпученные глаза соперника, он отвернулся.
— Считаю до трех. Услышишь три — бей! Если не ударишь — себя вини, следующий удар за мной, и тут уж… Ра–аз, два–а…
Витолд рухнул на пол, стукнувшись головой о ножку верстака.
— Нет! — прохрипел он. — Я отказываюсь. Отказываюсь от всего. Честное слово! Вы не смеете!
Нилс не верил своим ушам. Он пнул ногой лежащую на полу живую груду:
— Что ты сказал? Что? Повтори!
— Я отказываюсь. От всего.
— От Бригиты ты отказываешься, что ли?
— От всего! От всего! Честное слово!
На миг злоба, смертельная ненависть пересилили отвращение. Нилс вздернул кверху бессильное, мягкое, будто бескостное тело, и двинул кулаком. Раз. Еще и еще раз. Больше он не мог. Омерзение опять подступило к горлу, душило, сковывало. Нилс отпустил Витолда, снова рухнувшего на пол. Брезгливо отступил к стене. И Бригита — с таким вот!.. Сейчас эта мысль даже не внушала злобы, Нилсу захотелось распахнуть дверь и выбежать вон. Он шагнул к выходу.
Казалось, отступление Нилса придало какую–то надежду человеку, трясшемуся от ужаса. Витолд сел и всхлипнул:
— Отказываюсь… Если бы я знал… Я бы не пришел сюда, не связывался бы с ней, честное слово, ни за что не связывался бы, но она ведь…
Нилс прислушался, Остановился, бездумно повторил:
— Она? Значит это она тебя завлекла и соблазнила, — а? Она… Ха–ха–ха…
Это было не только отвратительно, но и до ужаса нелепо. Нилс затрясся в припадке смеха:
— Она… Ха–ха–ха–ха…
Смех оборвался так же неожиданно, как напал на него.
