С улицы в кухню заходит длинноногая девчонка, которую я видел на качелях во дворе. Заметив меня, она просит мать подойти поближе и что–то шепчет ей на ухо. Взяв кошелек, женщина отсчитывает ей несколько копеек. Девчонка тут же исчезает за дверью, мне приходит в голову, что она вряд ли от нерегистрированного мужа.
– Когда вы в последний раз виделись с отцом?
– Давно. Не помню когда, но очень давно. Он тут не показывается.
Вдруг женщину охватывает страх. Я вижу это по лицу, по движениям, но больше всего ее выдает голос.
– Он, видимо, жаловался, и вы хотите его поселить здесь? Мать всю жизнь из–за него страдала: у нее даже приличной одежды не было… За неделю до ее зарплаты мы питались только черным хлебом с маргарином. На завтрак – ломтик кирпичика, намазанный маргарином, вечером – опять ломтик кирпичика, но уже обжаренный в маргарине. – Она заплакала навзрыд.
– Вы хотите, чтобы моя дочь мучилась так же? Он месяцами не работал, целыми днями валялся на кровати и тащил из дома все, что мог продать, а потом пришли ваши из милиции и сказали: «Мы не вмешиваемся – дело семейное». Когда мать, наконец, развелась с ним, то оказалось, что стоимость того, что он украл у нас, недостаточно велика, чтобы его выселить. И вообще, мол, надо еще доказать, что он украл. А он продолжал избивать меня и мать и сделался еще большим барином, чем до развода. В каком виде я ходила в школу! Наша классная руководительница всегда рассказывала о своем трудном и бедном детстве и платьице за два лата. Однажды она и мне начала это говорить, да осеклась, заметив мою выношенную до дыр юбчонку. А теперь вы силой закона хотите его снова сюда засунуть, чтобы он продолжал портить мне жизнь!
Слезы прекратились так же внезапно, как начались. Женщина смотрела на меня пристально, как бы предупреждая.
– Может, есть другой выход? Не накличьте беду – муж у меня нервный! Вообще–то он терпеливый – хоть кол на голове теши, но если его терпение кончится, то он уже не сознает, что делает, – и снова сильный, истерический плач. – Как бы я хотела перебраться в другое место! Если бы вы знали, как тут на меня смотрят! Раньше мать посылала меня в магазин за костями. До смешного дешевыми, без мяса – за несколько копеек килограмм. Мне было стыдно сознаться, что мы из них варим суп. Тогда такие покупали только для собак, и я тоже рассказывала, что у меня есть собачка, которая любит косточки. Потом уже продавщицы отбирали для меня самые лучшие и отвешивали с избытком, даже с ошметками мяса. «Для вашей собачки», – ласково говорили они. А я, глупая девчонка, думала, что они ничего не знают. Словно на этой окраине можно что–то скрыть от соседей! Даже теперь, зайдя в магазин, я трясусь от страха, что мне кто–нибудь скажет: «Для вашей собачки!» Знаю, что все это вздор, что продавщицы уже давно другие, но все равно стараюсь побыстрее уйти. Если вы его вернете сюда, я убью его собственными руками!
Говорю ей, что так угрожать глупо, что за такие угрозы в кодексе предусмотрена статья. Так мы и расстаемся: она остается в неведении, зачем я приходил. О смерти Грунского я не сказал, так как считаю это преждевременным. Вначале надо узнать, какими приемами пользовался зять, защищая интересы своей жены. А что, если они встретились где–нибудь на узкой тропинке? И хотя сам я в эту версию не верю, принимать во внимание ее следует.
Участковый инспектор ждет меня. Знакомимся – встречаться нам не доводилось, хотя он, говорят, работает в милиции уже несколько лет.
– Грунский? Знаю, конечно. Дрянь последняя! Собираю документы для отправки в Олайне, но он пропал – как в воду канул. Правда, я не очень–то его и разыскивал – у меня ведь есть и другие такие же молодцы – претенденты на свободное место…
Почему Грунский оставил дочь в покое и не пытался больше вымогать у нее деньги, хотя один раз это ему удалось? Совершенно очевидно, что она бросала бы ему по пятерке, лишь бы он ушел и не стучался в дверь. Тут какая–то загвоздка. Великодушными такие субъекты бывают лишь в романах классиков, а в жизни они позорят звание человека. Такому все равно, вымогать ли деньги у дочери, внучки или у совсем чужого человека, главное – получить деньги и купить свое пойло.
