Вернулись хозяин с хозяйкой злые, на Анютку напустились:
— Почему сор в избе?! Почему ухват не на месте?!
Малашка с Наташкой своё занудили:
— Хотим грибов белых! И всё!
Хозяин и взревел дурным голосом:
— Ступай в лес, без грибов не возвращайся, не то выкину обоих на улицу.
Сам доволен, что зло сорвал, а Анютке деваться некуда. Собралась, поцеловала тайком Васятку, вышла на крылечко. А уж ночь была. Кругом темень непроглядная, но вступила на землю Анютка и заметила — вроде светлеть стало, ветерок тёплый-тёплый подул. И чувствует, как летом, в лесу, смотрит на неё кто-то. Подошла к калитке, глянула и диву далась: стоит у плетня лукошко, грибов белых полнёхонько: один к одному, только что сорванные. Анютка и не знает, что делать. Вдруг кто-то за спиной сказал шёпотом:
— Бери, девушка, грибы, не бойся.
Удивилась, спросила негромко:
— Ктой-то здесь? Покажись, добрый человек.
Но никто не ответил, лишь облачко невдалеке показалось и растаяло.
Взяла Анютка лукошко, внесла в избу, на стол тихонько поставила, сама спать легла.
Утром проснулись хозяин с хозяйкой, удивились:
— Летом грибов не всякий раз наберешь, а она, гляди-ка, сейчас белых принесла!
Смекнул Крысан:
— Грибки зимой в цене, барину коли в город отвезти, хорошую деньгу получить можно.
Съездил, и правда — немалые деньги привёз. Ну и надумал опять в лес Анютку отправить: «Авось еще принесёт».
Делать нечего, не скажешь ведь, что грибы у калитки нашла, не поверят. А уж снег повалил, ветер студёный подул. Еле добрела Анютка до леса. А как вошла, так сразу тихо стало: снег валить перестал, ветер не дует.
Бредёт по заячьей тропинке, дырявыми валенками по снегу похрустывает, а у самой из головы не выходит: «Кто грибы у калитки поставил? Кто говорил ласковым голосом?»
Чувствует — будто опять на неё глядит кто-то, и теплей на душе становится. Поглядела по сторонам, прислушалась — никого не видно. Лишь стоят вперемежку сосны да ели, вершинами тихо помахивают — словно кланяются.
Побрела дальше по следам заячьим и вышла на большую поляну, белым снегом покрытую. Посреди ель стоит вековая — стройная, высокая, вершиной в небо уперлась. Тропа к ней ведет.
Подошла Анютка, глянула и руками развела: стоит под елью корзина с грибами белыми, словно в подарок приготовлена.
«Кто же поставил?»
Только подумала, знакомый голос за спиной:
— Бери, девушка, не бойся, за доброту твою лес дарит грибы.
Как ни смотрела Анютка — никого не увидела, как ни просила — никто не отозвался. Только на душе теплей.
Взяла корзину, оглянулась в последний раз и направилась в обратный путь.
Но как из леса вышла, тепло вдруг исчезло куда-то, будто его и не было. Опять ветер подул, снег повалил. Еле добрела до села. Зашла в избу — хозяин руками развёл:
— Ну-у.у-у… не думал, что принесёт!
Повёз грибы в город, опять деньги получил. Подумал однажды: «Где ж это она грибы берёт?… Никак, напрятала летом в лесу, а сейчас таскает».
Но потом решил: «Пусть ещё сходит; коли принесёт — значит, много их там».
Дал ей на этот раз большую корзину. Вытолкнул на крыльцо и захлопнул дверь.
Вернулась Анютка в лес, на заячью тропу набрела, на знакомую полянку вышла и опять чувствует, будто смотрит на неё кто-то. А на душе так легко и светло стало, что не выдержала, спросила громко:
— Покажись, добрый человек, зачем прячешься?!
Знакомый голос ответил:
— А не забоишься?
— Чего ж я забоюсь, коли душа у тебя добрая, — ответила смело Анютка. — Покажись.
Только успела сказать, как заклубилось перед ней белое облачко, голубым светом засветилось, растаяло. И встал огромный медведь: шкура серебряным светом переливается, искорки от неё отскакивают. Стоит Анютка завороженная, слова не вымолвит. А медведь голосом человеческим:
— Не бойся, девушка, не бойся, милая.
Анютка и так видит, что медведь не страшный: его и зайцы не боятся — сидят рядом, ушками шевелят, лапками перебирают, а белки-резвушки по ели зеленой прыгают, весело посвистывают. Взял медведь Анютку за руку, повел вокруг ели. Обошли. Она глазам не верит — лес вроде тот , и ель, и поляна, а зимы нет: цветет всё, зеленеет вокруг, на деревьях птицы поют, над цветами шмели жужжат.
