Нэш помог Леви выехать из дома, потом выгнал из гаража фургончик. Леви спрятал чек под сиденье кресла и настоял на том, чтобы самостоятельно забраться в машину. Он закатил кресло на гидравлический лифт, который поднял его в кабину, а потом наклонился вперед, чтобы закрепить свое кресло рядом с ручным тормозом и акселератором.
Нэш смотрел, как уезжал Леви. Если бы он сам оказался на месте Доггера, он тоже настаивал бы на самостоятельном управлении машиной, тоже хотел бы помогать вести дела ранчо. «Человеку необходимо, чтобы в нем нуждались, тогда его душа спокойна», – напомнил себе Нэш.
Тем не менее переполнявшее его чувство вины и сожаления заставляло бросаться к другу при малейшем намеке на то, что Леви нужна помощь. Это уже стало рефлексом Нэша Гриффина.
– Я готов! – крикнул Берни, появившись перед входной дверью. – Пошли заниматься жеребцами, Весельчак.
Нэш понаблюдал, как фургончик скрывается за поворотом дороги, ведущей на север, и пошел на скотный двор. Ему придется много поработать сегодня. Он так устал вчера вечером, что ему даже кажется, будто он спал не на кровати, а под ней. Нэш предположил, что именно с таким чувством каждое утро просыпается Леви.
«Поэтому заткнись и больше никому не жалуйся, особенно ему», – приказал сам себе Нэш, направляясь на скотный двор.
Криста стала посещать Леви по дороге с работы домой. Они с Нэшем избегали друг друга. Криста видела его, когда он тренировал лошадей в загонах или торопился на пастбище, чтобы проверить скот. Собака Леон с красной косынкой вместо ошейника постоянно сопровождала хозяина.
Криста теперь была совершенно согласна со сравнением Джека Форрестера. Нэш походил на волка-оборотня, который бродил по своей территории, позволяя чужаку находиться в своих владениях, но при этом всегда оставаясь начеку.
Леви, совсем наоборот, каждый раз с нетерпением ждал Кристу, приветствуя ее радостной улыбкой. Криста вела себя с Леви особенно осторожно. Она прикасалась к нему только тогда, когда нужно было обследовать состояние его мышц, а разговаривали они только на профессиональные темы или же по-дружески болтали о всяких пустяках.
Леви приспособился к своему состоянию, Кристу беспокоили только его слова о том, что Нэш и Хэл готовы выполнить любую его прихоть. Леви Купер был избалован больше, чем новорожденный ребенок, и Кристе это казалось просто ненормальным.
Когда она расспрашивала Леви о несчастном случае во время родео, он отказывался обсуждать подробности и бормотал что-то невразумительное о неудачной ночи в Лас-Вегасе. Криста так и не могла окончательно разобраться: почему братья Гриффин – и особенно Нэш – так пекутся о выздоровлении Леви.
В конце концов Криста решила разузнать подробности у единственного обитателя этой мужской компании, который был более красноречив по сравнению с остальными. Как она успела заметить, Берни Брайнт любил поболтать о чем угодно. Однажды вечером Леви позвонили, и он попросил Кристу оставить его одного. У нее появилась возможность задать Берни интересующие ее вопросы.
Берни готовил ужин на кухне, когда Криста разыскала его.
– Что-нибудь не так? – спросил ковбой, когда Криста появилась в дверях, одетая в просторную фланелевую рубашку и мешковатые джинсы. Свои кудрявые волосы она небрежно собрала на макушке.
– Нет, просто Леви говорит по телефону.
– Опять? – Берни оторвал взгляд от плиты. – В последнее время этот парень больше времени проводит на телефоне, чем на тренажерах. Любопытно, что же происходит.
Криста подошла к столу и вытащила из миски с салатом кусочек помидора. Она просто умирала от голода.
– Мне необходима подробная информация о несчастном случае, – произнесла Криста, жуя помидор. – Не хочу расстраивать Леви, заставлять его вновь переживать тяжелые воспоминания, а с Нэшем мне никак не удается поговорить, поскольку он все время занят.
Вообще-то это не было правдой, но Берни совсем не обязательно об этом знать.
– Да, никто из них не хочет обсуждать этот несчастный случай, – ответил Берни. – Меня не было там, когда все произошло, но постепенно я собрал воедино все мелочи и составил картину случившегося.
