– Но, тетечка… Целый день – туда нельзя, сюда нельзя, там глина, а там… крокодилы. Вечером только думал пожить как следует… Люси сейчас придет. И вдруг спать! Нате пожалуйста. Ну хоть еще с полчасика… Четверть? Десять минут?
– Игруша, я не люблю повторять дважды. Мальчики должны ложиться рано. Надо с детства приучать себя к аккуратности и не превращать ночь в день. Разве ты сова? Мама велела, чтобы в девять часов ты был в постели.
Игорь хотел было спросить тетку, почему она не приучила себя к аккуратности, почему всегда сама полуночничает. Она ведь тоже не сова… Но прикусил язык. У нее ведь все полномочия. Нашлепает еще, пожалуй, и обесчестит Игоря на всю жизнь… Своих детей в Ковно не завела, а над чужими командует. Хитрая!
– Игорь, не копайся. Кому я говорю?.. Ах, да, молока еще тебе надо принести.
Теткины туфли зашлепали по лестнице. Какой безжалостный звук!.. Нет уж, своим детям Игорь разрешит сидеть до половины двенадцатого и молока их не будет заставлять пить на ночь, а зубы пусть чистят вечером только снаружи. Он не кровопийца.
Дверь заскрипела. Показался острый носик Люси.
– Тс… Меня, Люси, гонят спать. Мальчики должны ложиться рано. Девочки…
Когда должны ложиться девочки, Игорь не досказал. Посмотрел на клубок штопальных ниток, из которого торчала плоская игла, на лежавшие на диване ножницы с раскрытой пастью… Вскочил со стула, выставил Люси за дверь и ласковым шепотом ей приказал:
– Уходи скорей, кролик. Чтоб тетка не увидела… Скорей-скорей-скорей! А потом я тебя позову, в ладоши похлопаю. Тра-та-та, тра-та-та, будем сидеть до утра!..
Поцеловал Люси в нос – на лестнице темно было – и плотно захлопнул за собой дверь.
Люси встала на цыпочки и приложила глаз к замочной скважине. Что он такое мастерит? Ножницы повертел и положил на место. Потом теткину сумку… А сам так и заливается.
Топ-топ-топ. Люси отскочила в угол. Это тетка Игоря с молоком подымается.
Тетка вошла в комнату, задышала часто-часто, как мотоциклетка, которая на одном месте пыхтит, перевела дух и плюхнулась с чашкой в соломенное кресло.
– Возьми… Книжки сложил? Молодец. Что так торопишься? Пей медленно. Ишь лакает, как со бачка.
– Я, тетечка, спать очень хочу.
– Что так?.. Только что торговался. Спать не хотел… Семь пятниц у этих мальчиков на неделе.
– Только две, тетя. Раньше не хотел, а теперь хочу. Спасибо. Спокойной ночи. Вы уж, пожалуйста, никуда не уходите отсюда.
– Боишься?
– Всякий забоится. У нас тут иногда… по ночам…
– Что такое?..
– Явления бывают. Неестественные.
– Сверхъестественные?! Что ты вздор городишь.
– Забор городят, а я говорю правду. Спокойной ночи, тетечка.
Платочек к губам прижал, закашлялся (поперхнулся, видно) и, вытянув руки, боком вдоль стенки ушел. Так озадачил тетечку, что она и про зубы забыла напомнить.
«Явления бывают»… Должно быть, как-нибудь страшный сон привиделся либо экономка ему что-нибудь наплела… Ух, как ветер гудит! Фонарь по ту сторону дороги над мэрией качается, как пьяный… Дождь полосой мимо несет, шлейф водяной вбок относит. «Бу-бу-бу», – ворчит черепица на крыше. Жутко одной сидеть.
Где же это ножницы? За работой веселее время коротать. Протянула тетя Олимпиада руку к дивану… и отдернула, словно пальцы обожгла. Ножницы на ее глазах – на пол спрыгнули! Протерла глаза, наклонилась к ковру… Господи! Отскочила и затряслась… Где ж видано, чтоб ножницы к дверям пятились. Поползли, поползли, звякнули и остановились.
Почудилось? Да нет же: лежали ножницы на диване, сама положила. А теперь у дверей валяются… Не зря, значит, Игорь болтал про «явления».
Подошла тетя к сумке своей, платочек достать, пот со лба отереть. Хлоп! Сумка со стола на пол, как лягушка, соскочила, перевернулась вокруг себя и распласталась…
Ох! Десять лет она сумку эту знает, никогда она с места сама не трогалась. Точно шилом тетку под ложечкой кольнули.
– Игорь! А Игорь!.. Заснул, что ли? Иди-ка сюда… Да скорей же, Игрушечка!
Забарабанила в стену кулаком, и сонный голосок ей ответил:
– Что такое? Я уж давно сплю… Сейчас приду, тетечка.
Бум! Кочерга у камина на паркет хлопнулась и медленно поползла к теткиным ногам.