Мэнди коснулась его руки.
— Рамон, дорогой, давай не будем говорить об этом в такой прекрасный вечер. Просто насладимся настоящим: зеленью деревьев, нарядными людьми, гуляющими по бульварам, блестящими машинами, розовыми облаками, каких никогда не бывает в небе доброй старой Англии…
Он накрыл ее руку своей теплой ладонью. Возможно, он не слышал ни слова из ее достаточно банальной маленькой речи.
— Если бы ты только знала, что я сейчас чувствую, — произнес он.
Сердце у Мэнди упало. Ну не глупость ли с ее стороны согласиться на этот обед? «Ты играешь с огнем», — предупреждал ее Стивен. А может быть, он прав? Она тряхнула головой, отгоняя надоевшие мысли.
— Слушай, я ужасно проголодалась… Где мы будем обедать?
Это прозвучало неожиданно, но сработало. Рамон засмеялся.
— Я глупый и неловкий, тороплю события, даже не дав тебе возможность перевести дух. Впереди у нас длинный вечер… позже ты выслушаешь меня, хорошо? Думаю, что мы отправимся в «Палас-отель» — правда, он находится за городом, но там отличная еда и очень живописно.
— Звучит заманчиво, — согласилась Мэнди и вдруг увидела направляющегося к ним Сиди бен Ахмада в своем белом облачении. Он пробирался по освещенной солнцем террасе сквозь ряды столиков.
— Мир вам, — поприветствовал он их.
— Да будет мир с вами, — ответил Рамон. — Ваше присутствие — большая честь для нас.
Чувствовалось, что это неожиданное вторжение не очень понравилось Району, но голос его звучал, как обычно, ровно.
Марабут вежливо опустился на стул рядом с Мэнди. Повернувшись к нему, она встретила глубокий горящий взгляд. И вновь, как на вечеринке у Ренаты, она почувствовала, как на ее душу опускается умиротворение. Что же такого было в этом человеке, который в один миг мог изменить атмосферу вокруг нее, отгоняя прочь сомнения и волнения, принося странное чувство уверенности и благополучия?
— Вы выпьете что-нибудь? — поинтересовался Рамон.
— Я тороплюсь на встречу с другом, поэтому не могу остаться с вами. Но, пожалуй, выпью фруктового сока.
Болтали о разных пустяках. Когда принесли абрикосовый сок, Рамон сообщил марабуту, что они с Мэнди собираются пообедать в «Палас-отеле».
— Я немного удивлен, встретив вас сейчас в Тунисе, — сказал марабут, и слова его вызвали явное замешательство Рамона.
— Мне удалось на несколько часов вырваться из дома, — пробормотал он.
Марабут ободряюще улыбнулся Мэнди, как будто чувствуя ее смущение. Он стал рассказывать о местах, которые она непременно должна посетить, находясь в Тунисе…
Вскоре он откланялся, и они, сев в роскошный автомобиль Рамона, отправились в ресторан. Над ними простиралось розовое, с золотыми разводами вечернее небо. Слева блестело море — синее, как сапфир. На смену дневной жаре пришла вечерняя прохлада. Ветер играл волосами Мэнди, отбрасывая локоны со лба.
«Палас-отель» превзошел все ожидания. Они обедали на террасе, под ними раскинулся освещенный цветными фонариками сад и бассейн. Под электрическим светом трава сияла акварельной зеленью, а розы и лилии, росшие на клумбе, казались искусственными. Специальные фонтанчики били из земли. Воздух был свеж и напоен запахом цветов.
Мэнди, услышав песню соловья, отложила в сторону нож и вилку, не притронувшись к омару. Пение то становилось громче, то совсем затихало.
— Как чудесно, Рамон! — прошептала она. — Эта сказочная природа, вечер, роскошная еда, эта божественная птица, и мы вдвоем…
— Соловей! — сказал он по-французски, и в этом слове читалась неподдельная нежность. — Он поет для тебя, любовь моя. — И он еще раз повторил два последних слова: — Любовь моя… — Слова эти застыли в воздухе, как и последние ноты прекрасной соловьиной песни.
У Мэнди сжалось сердце, в эту минуту она окончательно поняла, что ей не следовало принимать приглашение Рамона.
— Мне так хорошо с тобой, — наклонившись через стол, он взял ее за руку. — Мы можем быть вместе, если ты скажешь одно только слово…
— Нет, Рамон! — в ее торопливом голосе прозвучал страх, она отшатнулась, но он с силой сжал ее руки.
— У меня есть вилла на Ривьере, — продолжал Рамон, — небольшая, но удобная квартира в Париже. Я сам не хочу, чтобы ты жила в Эль Хабесе. Этот дворец никогда по-настоящему не станет твоим домом. Я понял это, когда увидел тебя там во время турнира. Зря Рената привезла тебя, честное слово, зря.
