Было уже далеко за полночь, когда они отправились домой. Тонкая молодая луна исчезла, и небо было бледным от света звезд. Стиснутая на переднем сиденье, Мэнди с непонятным волнением ощущала рядом с собой тепло тела Стивена. Как хорошо было бы опустить усталую голову на его крепкое плечо. Это был долгий и утомительный день: утром — поездка на холмы, потом вечер у Ренаты. В углу сонно кивал головой профессор.
— Ну, что ты об этом думаешь? — негромко спросил Стивен, как будто продолжая прерванный разговор. — Ты довольна идеей Ренаты взять нас всех в пустыню?
— Разве для тебя имеет значение, довольна я или нет? — ответила Мэнди, не поворачиваясь.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
— Что еще ждать от неблагодарных маленьких девочек!
— Я вовсе не неблагодарная. Такая поездка может быть очень занимательной, но ты принял приглашение Ренаты, не спросив меня. Уверена, что это сделано из самых лучших побуждений… ты, видимо, пытаешься сыграть роль Купидона, не так ли?
— Меньше всего я подхожу на эту роль.
— А почему же ты был так озабочен тем, чтобы я тоже отправилась в эту поездку?
— Увидишь, когда попадешь туда, — загадочно ответил он.
Конечно, это не было ответом на ее вопрос, но не последовало и ожидаемых намеков на ее отношения с Рамоном.
— Разве тебе не хочется узнать и увидеть что-то новое, познакомиться с интересными людьми?
— Ты думаешь, что я нуждаюсь в новых знакомых?
— Кое в чем ты точно нуждаешься. Знаешь в чем? В защите.
Мэнди невольно вздрогнула. Словно из тумана в ее сознании всплыли слова марабута: «Иди осторожно…»
Почувствовав неприятный укол в сердце, Мэнди сказала:
— Почему ты считаешь своим долгом вмешиваться во все мои дела… мне это кажется дерзостью. — Она надеялась, что последнее слово разозлит его.
Но он только улыбнулся:
— Ты меня совсем не понимаешь, Мэнди. Ты так молода, так ранима. — Неожиданно он положил руку на ее колено.
Желание прислониться к его плечу стало почти непреодолимым. Что за безумие, подумала она растерянно. Что случилось с ней сегодня вечером — ее настроение поворачивается, словно флюгер на ветру. Стивен надоедлив, самонадеян, снисходителен… — самое неприятное сочетание человеческих качеств. Но она таяла от прикосновения его руки.
— Ты уже второй за сегодняшний вечер, кто сожалеет о моей молодости, — засмеялась она.
— И кто же был первым?
— Марабут. — Она хотела рассказать ему о странной беседе, но замялась, не найдя слов. Словно должна была хранить секрет, касающийся только ее и странного маленького человечка. — Расскажи мне о марабутах, — попросила она. — Почему к ним неодобрительно относятся в Тунисе?
— Их не любят только дураки, да рьяные мусульмане. Эти люди не вписываются в обычную систему вещей. Они поддерживают суеверия, потому что обладают таинственными способностями, которые не так-то просто объяснить.
— Внутренний взгляд?
— Точно. Или экстрасенсорное восприятие, как это называется в ученых кругах, начинающих серьезно рассматривать этот феномен. Так что же тебе сказал марабут… относительно молодости и всего прочего?
— Ничего особенного. — Мэнди опустила ресницы. — Я не хочу сейчас говорить об этом. Не приставай, ладно?
Автомобиль въехал в ворота виллы Ла Люсьоль. Вечер закончился.
Профессор обычно не проявлял интереса к тому, как Мэнди проводит свое время. Ей можно было сбегать на пляж, чтобы искупаться перед ланчем, или отдохнуть на террасе. Но когда он работал, а это занимало большую часть дня, то любил, чтобы Мэнди была под рукой, если вдруг требовалось продиктовать что-либо или отыскать необходимые сведения в справочнике. Ему даже в голову не приходило, что человеку для отдыха нужны не какие-то выкроенные у работы полчаса, а целый выходной день. Сама же Мэнди стеснялась заводить об этом разговор.
В целом отношения между ней и ее работодателем были совсем не официальными и довольно приятными. Она почти не чувствовала себя ущемленной, но только почти. Теперь же она твердо решила, что ей необходим выходной для поездки в Тунис за вечерним платьем.
Мэнди начала об этом разговор в послеобеденное время, в понедельник, после воскресного визита к Ренате.
