— Шестой женой. Великое счастье!
— Не беспокойся, — он стал подходить ближе, — Я позабочусь о том, чтобы ты стала первой.
— Когда? Через сто лет?
— Нет, очень скоро.
И Эления отвернулась к зеркалу, игнорируя его, но Баллерд уже стоял у нее за спиной. Он лениво потянулся, взял легкий шелковый шарф с ее туалетного столика и неторопливо обвил им шею девушки. Она не шевелилась, лишь задышала глубже, и глаза подернулись дымкой желания.
— Закрой дверь, — шепот Элении был слегка хриплым.
— Зачем?
— Могут войти…
— И что? — его голос тоже был хриплым от нахлынувшего желания, — Думаешь, это помешает мне наказать дерзкую девчонку, как она того заслуживает?
Легкий стон страсти сорвался с ее губ, когда он чуть сильнее затянул на ее шее шарф.
— Баллерд, я скучала… Аххххх…
— Придешь в башню, поняла? — он затягивал и отпускал шарф и гладил ее тело поверх ночной рубашки, спускаясь все ниже.
— Да-а-а… Ммммм… Когда…
— В полночь. Надо будет многое обсудить.
Девушка тут же включилась, Баллерд выше всего ценил в ней именно ее холодный, циничный ум. Он еще раз погладил тело племянницы, чуть задерживаясь на нежных местечках, он знал, что Эления не любит оставаться неудовлетворенной, что это ее злит, но его-то развлекает. Когда она злая, она отдается с куда большей страстью. Потому он поймал ее недовольный взгляд в зеркале и повторил:
— В полночь. И захвати, сама знаешь что.
Это небольшое замечание заставило глаза девушки загореться ярче, она почти простила своего любовника, но тот ухмыльнулся, поняв ее настроение:
— И не рассчитывай, что легко получишь то чего, тебе хочется.
Она надула губы, но Баллерд, увидев недовольную гримасу, только рассмеялся и ушел.
* * *
Наступала ночь. Дагон был в саду, скрытый зарослями напротив бассейна. Янсиль опять сидела на краешке, опустив руку в воду. Рыбки не боялись ее, подплывая к самым пальцам, словно выпрашивая лакомство. Девушке было тревожно, незнакомые чувства теснили грудь. Лейон, Лей, золотистый свет… Только он царил в ее мыслях. Потом она почему-то вспомнила, как странно вел себя сегодня Дагон, съежилась от неприятного предчувствия и тяжело вздохнула. Этот тяжелый вздох заставил темного напрячься и сдавил ему сердце. Она печальна. Отчего? Он ее утешит, он здесь для того, чтобы ласкать и утешать ее.
Он дождался, пока девушка уйдет к себе, потухнет свет, а после, накинув полог невидимости, вошел. Чтобы смотреть, как она спит, касаться ее, гладить и нежить невесомыми нитями тьмы, шептать ей слова любви. Девушка застонала во сне, повернув к нему голову, но не проснулась. Дагон, замерший от этого ее движения, поняв, что его принцесса продолжает спать, сбросил невидимость и дотронулся до ее руки кончиками пальцев, кисть слегка дрогнула, но девушка не проснулась, тогда он осмелел и прикоснулся к кончикам пальцев поцелуем. Янсиль зашевелилась во сне и отняла руку, темный склонился над ней:
— Янсиль… нежная моя… позволь мне, позволь…
И приник в невесомом поцелуе к ее губам. Девушка проснулась почти мгновенно, он еле успел скрыться. А Янсиль долго сидела, прижавшись к изголовью и водя кончиками пальцев по губам. Странный ей сон снился, очень странный… Ей снился Дагон. И ей было страшно.
* * *
Баллерд ждал Элению в той самой башне, которая пользовалась у всего Фивера самой дурной славой и внушала ужас всем слугам, потому что по ночам оттуда доносились странные звуки. Слуги шептались, что в башне живет чудовище, которое пожирает несчастных, попавших в его лапы, но сперва страшно их пытает, исторгая нечеловеческие крики и стоны. По-хорошему, слухи были недалеки от истины. Башня была излюбленным местом развлечения вельможного князя, там он предавался своим маленьким грязным удовольствиям, там же и Грофт проводил особо важные ритуалы.
Грофт. Князь слегка улыбнулся, вспомнив, как наказывал колдуна.
Часы пробили полночь. Неслышно открылась дверь и в комнату скользнула Эления.
— Я скучала без тебя, — она собиралась подойти.
— Стой, где стоишь. Ты принесла смазку?
— Да, но теперь я кое-что в нее добавила. Для остроты ощущений, — она таинственно улыбнулась своему любовнику.
