– Галь, вставай. Мы же в гору идем, – попыталась растормошить подругу Волька.
– Идите, Воль, без меня.
– Но как же? Мы же все собирались?
– Ну пойди без меня. – Галка упорно тыкалась носом в подушку.
– Ну днем поспим, – уговаривала Волька.
– Не в этом дело. Я… я просто не могу. Не могу пока без Наты. Может, следующим летом. Сейчас – нет. Понимаешь?
– Понимаю, – вздохнула Волька.
– Ты иди. Там правда классно. Это надо увидеть. И хорошо, что все собрались. Иди.
Волька выбежала за ворота. Она думала, что все уже собрались и ждут их с Галкой, но у ворот стоял только совершенно заспанный Андрей.
– А где все? – глупо спросила Волька.
– Я так понял, что все дрыхнут. Братик Егорушка, во всяком случае, даже глаз не продрал.
– А Галька из-за тети не может, – вздохнула Волька. – А что же Альба?
И тут телефон Андрея пискнул: смс.
– А вот и Альба. – Андрей протянул Вольке телефон.
Там было: «Я сплю. Идите сами».
– Видишь, послала нас, – засмеялся Андрей.
– Хорошо не на три буквы.
– На четыре. Гора – четыре буквы. В общем, выше и дальше. Пойдем?
– Пойдем, – легко согласилась Волька.
И они пошли.
Сначала они удалились от моря, вышли на аллею у дороги. Все вокруг спало. Ни одна машина не проехала, пока они шли. В ранних сумерках аллея пирамидальных тополей казалась бесконечно призрачной. Утренняя прохлада заставила Вольку съежиться.
– Замерзла? – спросил Андрей.
– Ну да. Не ожидала. Днем жара, как в Сахаре.
– Волька… – начал Андрей.
Она ждала продолжения, но ничего не последовало.
– Что? – полюбопытствовала она.
– Хотел спросить, но передумал. Тебя наверняка все об этом спрашивают. Подумал, надоело тебе на глупые вопросы отвечать.
– Ты про имя? – догадалась Волька.
– Ага. Хотел узнать, как тебя на самом деле зовут. Это же какое-то сокращение?
– На самом деле меня зовут Воля. Есть такое имя. Русское народное.
– Да ты что? Правда? Никогда не слышал.
– Мало ли всяких имен. Например, Воин. Слышал такое имя?
– Воин слышал. А про Волю никогда. Хорошее имя. Тебе идет. Кто придумал?
– Мама, – вздохнула Волька. – По слухам, она была очень вольная птица, любила приключения и яркую жизнь.
– Как это – по слухам? Ее что – нет больше?
– Есть. Конечно, есть! Только приключения больше не любит. И яркую жизнь тоже.
Наконец они вышли на окраину поселка и свернули на малозаметную тропку, по которой снова спустились к морю.
Вдалеке показалась горная гряда.
– Мы к тем горам идем? Далеко как!
– Не так далеко, как отсюда кажется. Скоро уже подойдем.
Вдоль моря, которое тоже казалось спящим и почти бесцветным, они действительно довольно быстро подошли к подножию пологой горы. Подъем на нее казался простым. Да и гора была скорее холмом. И, только поднявшись на холм и посмотрев вниз, Волька поняла, как высоко они забрались. Внизу все казалось маленьким: и высоченные деревья у подножия холма, и просыпающееся, яснеющее на глазах море. Ей хотелось идти все выше и выше, к простору, как будто к какой-то безграничной свободе. Над ними летали птицы, разбуженные их голосами. Большие, темные. Она таких никогда не видела прежде.
– Не устала? – спросил Андрей.
– Нет пока.
– Может, передохнешь?
– Так я же не устала. Пойдем дальше.
– Дальше начнется серьезный участок.
– Опасный?
– Не думаю. Мы с Натой каждый год сюда ходили, начали еще совсем малышами. И ничего с нами никогда не случалось. Только надо быть внимательными. Правильно выбирать камень, на который ступаешь. И вниз лучше не смотреть.
Насчет «не смотреть» Волька уже поняла и так. Не то чтобы голова ее кружилась, когда она вглядывалась в оставленный ими прибрежный мир… Но пугало именно чувство оторванности от всего привычного и надежного.
За холмом начиналась настоящая гора. Никакой тропы, ведущей наверх, Волька не увидела. Куда идти?
– Иди за мной, – как будто услышал ее мысли Андрей. – След в след.
Уже с первых шагов Волька многое про себя поняла. Во-первых, какой надо было быть дурилой, чтобы пойти в гору во вьетнамках. Ей приходилось контролировать каждый свой шаг, чтобы эти резиновые подошвы, едва держащиеся на ногах, не свалились с нее. Тогда бы она не смогла ступить ни шагу: вокруг росли колючки да и камни казались слишком острыми. Во-вторых, она вообще ненавидела всякого рода физкультуру. Плавать, бегать – это еще куда ни шло. А вот забраться по канату под потолок спортзала – это было выше ее сил, так ни разу за все школьные годы ничего и не получилось. И в-третьих: почему она раньше ни о чем таком не подумала? Но тут же пришла спасительная мысль: если Галкина тетя брала с собой малышню и все они из года в год взбирались на эту гору, то чем она хуже? Вот она и ползла, не оглядываясь, не подгоняя себя. Андрей тоже почти не оглядывался, только спрашивал:
