В канун Рождества Гарри лег спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но особо не рассчитывая ни на какие подарки. Однако проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у своей кровати.
— Доброе утро, — сонно произнес Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат.
— И тебе того же, — автоматически ответил Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. — Ты только посмотри — это же подарки!
— А я-то думал, что это тыквы, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати.
Гарри быстро распаковал верхний сверток, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большую коробку с домашними сладостями.
— Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток. — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок, и…
Рон вдруг густо залился красной краской.
— О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли…
Гарри слегка офигел от такой душевной простоты. Сначала подложить такую свинью, а потом ещё и признаться в этом вслух. Ну Рон, ну умник… Да лучше никаких подарков, чем так!
Озвучивать этого Гарри, конечно, не стал. Похвалил свитер и принялся развлекаться дальше.
Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги.
«Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.
— Очень приятно, — прокомментировал Гарри, отбрасывая конверт в сторону. — Что там у нас дальше?
Дальше были шоколадные лягушки от Гермионы, справочник «Кто есть кто в Магической Англии» и шоколадные котелки от Невилла, куча хлопушек, фейерверков и замечательных открыток. Майкл, Терри, Симус… Гарри оставалось только надеяться, что он при отправке открыток и сувениров никого не пропустил, и после каникул не будет глупых обид. Малфой прислал огромную коробку рождественского имбирного печенья и набор перьев. От Крэбба и Гойла обнаружилась открытка, на которой явно перебравшие пунша гномы пытались запрягать в сани крайне недовольного оленя. Олень лягался, потом попытался бодаться и застрял головой в сугробе.
Наконец, когда Рон уже ушел умываться и чистить зубы, Гарри добрался до последнего свертка, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Сверху спланировала записка. Надпись на ней была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого Гарри ещё никогда не видел.
«Это мантия-невидимка. Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества».
Несколько секунд Гарри сидел в ступоре, с открытым ртом, и никак не мог понять: что происходит? Кто прислал ему мантию и записку? И неужели она правда принадлежала его отцу? Потом набросил мантию на плечи и подошел к зеркалу. Лицо его было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело отсутствовало. Гарри натянул капюшон на голову, и его отражение исчезло полностью.
— Круто! — выдохнул Гарри. С сожалением стянув с себя мантию, он аккуратно её свернул и вместе с запиской спрятал на самое дно сундука. Ему не хотелось, чтобы её надевал кто-нибудь другой, кроме него. Даже не хотелось, чтобы кто-нибудь просто до неё дотрагивался. У него появилось хоть что-то, принадлежавшее его родителям.
К тому же годы общения с Дадли приучили Гарри к тому, что все ценные вещи нужно прятать как можно дальше. Иначе их или отнимут, или сломают, или просто выбросят. Правда, в Хогвартсе не было Дадли. Зато был Рон, который искренне не понимал, что такое личное пространство и зачем оно может быть нужно. Нет уж, лучше пусть мантия пока полежит в сундуке. Использовать с умом такую вещь можно только тогда, когда о ней никто не знает.
