— Это дела не меняет. Как им утихомириться, когда у них в деревне тварь бесчинствует, а к нам в монастырь ни разу не заявилась? Боится святого места. Так Кайд толкует, мол, морок от святости бежит, прямиком к бедным поселянам в закут.
— Ишь, как складно, — я посмотрела на Ильдир, а та вдруг всплеснула руками.
— Эва! А что же в самом деле, тварь-то в Бессмараг носа не кажет? Может, и правда — святое место?
— Ну, Иль, не ожидала от тебя, — Летта укоризненно взглянула на подругу, — Подумай, чем отличается деревня от монастыря? Кроме святости, конечно.
— Стеной? — Ильдир пожала плечами, — Но тварь-то летучая, стена ей — тьфу…
Летта прищурилась на меня.
— А каково мнение золотой молодежи города Генета, Оплота Истинной Веры?
Я поморгала.
— В монастыре скотины мало. Лошадка, пара коз, боровок этот наш… Может, они невкусные? На них ведь опыты ставят…
Леттиса приоткрыла рот и постучала себя по темечку. Звон пошел, как от пустого горшка.
— Сдаемся, — вздохнула я.
— Тогда налей мне еще чаю. Головастые у меня подруги — страсть! С кем угодно поспорю, что тварь добиралась только до той скотины, что стояла в крытых соломой хлевах. А наш хлев чем покрыт?
— Тесом, — кивнула Ильдир, — Точно. Гнилую солому раскопать — раз плюнуть, а тес поди отдери.
А ведь верно, подумала я. Слабовата тварь крыши разбирать. Оголодала, что ли, совсем? Бедная тварочка. И зла от нее меньше, чем от лисы или хорька, если хорошенько поразмыслить. Ни одна из жертв ее не сдохла, не сбесилась, ничем не заболела. А селяне — что с них возьмешь — люди темные, сами на себя страху нагнали. Кайд корову зарезал — зачем? Легче ему теперь без коровы? Сам себе навредил, а виноват нечистый.
Но какой-то внутренний голосок шептал тихонько: а если все-таки что-то есть такое? Болезнь какая-нибудь таинственная от вампирских укусов? Действует ведь вампирий яд, засыпает скотина. Правда, через полчетверти просыпается, но кто поручится, что через день, два, неделю, месяц, наконец… Ага, скотина отрастит клыки и присосется вожделенно к хозяйской вые.
Я фыркнула в кружку.
— Чего ты? — удивилась Иль.
— Хватит чаи гонять. Сегодня Норв придет, а товар не готов. Садитесь помогать.
Девушки подволокли табуреты и расселись вокруг стола. Засыпанная мукой смолистая лужа почти застыла, и нож постоянно увязал. Некоторое время мы молчали, потом Летта пробормотала задумчиво:
— Приманить бы ее как-нибудь… Может, Белянку вывести на ночь во двор? Тварь увидит и спустится.
— Так тебе Тита и позволит, — буркнула Иль.
Летта не сдавалась.
— Ну, попросим ее дверь в хлев приоткрыть.
— Ага, все выстудишь, скотина простынет. Что тебе эта тварь далась?
— Интересно! Тебе разве не интересно? — Иль пожала плечами, — А тебе, Альса?
— Спрашиваешь! Я уже третий год здесь живу, а ни одной особенной кадакарской зверюги не видывала. Даже завалящего снежного кота.
— Экая редкость, — отмахнулась Иль, — Встречала я раз зверюшку эту в Ингмаре. Обыкновенная кошка. Белая. Большая.
— Очень большая, — поправила Леттиса, — И с вот такущими клыками. И невероятно хитрая.
— Вот и та тварь тоже. Тоже хитрая. И клыки у нее не меньше дюйма. Я следы измеряла, от укуса.
— Рано или поздно ее кто-нибудь подстрелит. Тогда поглядим.
— Ага, пытались уже. Она засаду словно чует — за милю облетает. Хитрющая, говорю, невероятно.
— Ты лепи пилюльки-то, лепи, руками не размахивай. И помельче делай, это тебе не конфеты.
Девушки споро катали по муке черненькие горошины. Коробочка наполнялась.
Я выкинула из головы непонятную кровососущую тварь. Впереди меня ожидало кое-что поприятней, а именно — свидание с Норвом.
