Что такое психотерапия - страница 26

Результаты исследования показали, что клиенты непрофессионалов продвинулись не хуже, чем те, кто проходил терапию у сотрудников клиники.

В принципе супервизия терапевтов в своей основе одинакова. Гораздо важнее, любит ли и уважает ли терапевт людей, испытывающих дистресс. Однако это большой вопрос — сможет ли обучающийся получить лицензию психотерапевта. Непрактично готовить человека, который не сможет получить лицензию. Квалификационное обучение дорого, и результат должен соответствовать затратам. Следовательно, нужно отбирать таких обучающихся, которые посвятят свою жизнь терапии и будут способны передать другим то, чему их обучат.

При отборе обучающегося смотрят в первую очередь на его профессиональное окружение, а не на его специальность или академический статус. Например, важно учитывать, работает ли он сейчас с каким-нибудь другим супервизором, получает ли супервизию по какому-то другому психотерапевтическому направлению; работает ли он в каком-нибудь из больничных отделений, в котором особенно важно владение терапевтическими техниками; проходит ли обучающийся в данный момент или проходил ли серьезную личную терапию, особенно с акцентом на индивидуальной работе (в этом случае его будет тяжело научить социально-ориентированному подходу). Большинство обучающихся необходимо переучивать — и то же самое нужно делать с супервизорами, получившими обширную подготовку в индивидуальной терапии, прошедшими обучение в условиях жесткого идеологического давления или работы в больнице.

Если обучающиеся начинают разрываться между супервизором и коллегами, возникают проблемы особого рода. Например, кажущаяся некомпетентность обучающегося в проведении интервью может объясняться его природными данными, характером или прошлым. Однако это может означать и то, что он попал между двух огней — меж двумя авторитетами — и чувствует, что, чтобы заслужить одобрение своего академического преподавателя (или, возможно, личного терапевта), он должен работать одним образом, а для того, чтобы удовлетворить супервизора, — совершенно другим. В результате возникает паралич, который можно ошибочно принять за некомпетентность.

Студентов можно разделить по крайней мере на три типа: новички, «групповые» и идеологи. Обучить психотерапии можно всех, но обучение некоторых проходит сложнее и требует специальных усилий.

Новичков учить легче всего. Они стремятся учиться и готовы признать, что подготовка им необходима. Часто они приходят, уже имея за плечами академическое образование. Их подвигают на это трудности с клиентами, с которыми они вынуждены работать без супервизии. Обнаружив, что они не знают, что делать дальше, разве что сказать: «Расскажите мне об этом побольше» или «Как вы себя чувствуете?», они ищут место, где могли бы научиться искусству терапии.

К слову, чем меньше знает обучающийся, тем легче обучать его новому терапевтическому подходу. (Это не означает, что они должны быть тупицами. Тупого студента обучать труднее всего.) Они приходят, еще не имея предрассудков, которые мешают воспринимать идеи терапевта. Новичков легче всего обучать не только потому, что их взгляды еще не закоснели, но и потому, что у них еще нет коллег, которые могли бы оскорбиться, если бы их «соратники» примкнули к новому подходу. В больших городах новые терапевтические идеи медленно пробивают себе дорогу, если вообще пробивают (хотя и специалисты, и клиенты склонны мыслить себя передовыми людьми, лидерами в своей области). В частности, это объясняется тем, что сеть обучающихся, терапевтов, преподавателей и супругов настолько прочна, что любое изменение в идеологии или практике может задеть множество людей. Изменений здесь избегают наиболее успешно.

Однако и с новичками возникают проблемы. Иногда они пытаются компенсировать свою неопытность высокомерием, — это необходимо скорректировать. Или они могут быть испуганы или удивлены тем, что семья во время сеанса демонстрирует к ним повышенное внимание. Новички стараются найти силу в самой позиции эксперта и должны научиться ее использовать. Иногда молодые люди пытаются вести себя так, как будто они старше, чем есть на самом деле. Я вспоминаю, как в первый раз столкнулся с таким вот молодым обучающимся. Это было в Канзасском университете, где Джеймс Стэчовяк (James Stachowiak) обучал старшекурсников. Я видел, как молодая женщина-терапевт проводила интервью с семьей, в которой дочь (у нее и были проблемы) была ненамного младше, чем она сама. Предполагалось, что родители будут прислушиваться к этой молодой незамужней женщине, которая так мало знала о семье и о том, как растить детей. Я привык к семейным терапевтам более старшего возраста, уже имеющим опыт супружеской жизни. В тот день во время обсуждения был принят план — терапевту нужно было определить позиции, на которые она смогла бы опираться в своей работе. Она должна была сказать родителям что-то вроде: «Вы больше знаете о супружестве, чем я, и гораздо больше — о своей семье, но меня учили быть объективным наблюдателем и именно таким образом помогать вам». Родители приняли эту позицию. Кроме того, стало ясно, что если молодой терапевт это допускает, более старшие родители могут оказаться полезны, так как поправляют его и стараются несколько опекать. Очевидно, что терапевту следует использовать все, что у него есть — молодость или старость, опыт или неопытность.