Время ужина давно прошло.
Я пытался по мобильнику предупредить, что буду поздно, но звонок не проходил, так что бабушкина тревога разрослась почти до уровня паники; сдается мне, приди я еще минут на десять позже – и она бы успела позвонить в полицию. Она принялась меня смачно отчитывать, но громкое «Прости меня, ба» в исполнении внука успокоило ее сильнее, чем я ожидал.
– Где тебя носило так поздно?
Вопрос был предсказуем, и я ответил самым невинным тоном, на какой был способен:
– Был в гостях у одной девочки. Мы с ней дружим.
Этим я и ограничился. Даже если она будет расспрашивать дальше, я ничего рассказывать не собирался.
Рейко-сан вернулась раньше меня и – думаю, это вполне естественно – тоже была обеспокоена. Судя по виду обеих женщин, они собирались закидать меня новыми вопросами, но в конечном итоге подробного разговора так и не получилось. У меня на это просто не было сил.
В молчании проглотив ужин, я поспешил на второй этаж и плюхнулся на футон, расстеленный в моей спальне/кабинете.
Физически я был измотан; в голове же, наоборот, все было ясно. Положив руку на лоб, я закрыл глаза. И разговор с Мей, состоявшийся считанные часы назад, тут же сам собой начал прокручиваться у меня в мозгу…
2
С одним человеком из класса обращаются так, будто «его нет». Это восстанавливает баланс, и бедствия, которые несет с собой «лишний»… то есть «мертвый», проникший в класс, в этом году не происходят. Или по крайней мере ослабляются. Такой «талисман» был предложен, и последние десять лет показали его эффективность.
В самом начале этого года все думали, что ничего не будет. Но потом они поняли, что, когда уже после начала триместра в класс придет новенький – то есть я, – учеников окажется «на одного больше», и тревога, что этот год может стать особенным, распространилась по классу… И в итоге Мей Мисаки пришлось взять на себя роль человека, которого «нет». Начиная с мая – на месяц позже обычного. А потом –
История всплывала у меня в голове шаг за шагом, но я просто не мог принять ее как нечто реальное. Мей уже закончила свой обзор, а я все не мог стряхнуть оцепенение.
Когда я шел сюда, я вовсе не собирался подвергать сомнению то, что мне расскажут. Ничуточки. Но… все равно что-то во мне сопротивлялось тому, чтобы полностью поверить во все это.
– Вот почему тебе должны были всё рассказать в первый же день, когда ты пришел в школу, Сакакибара-кун. Ты должен был вести себя как все и делать вид, что меня «нет». Потому что иначе талисман слабеет. Но тогда на большой перемене ты просто подошел и начал со мной разговаривать.
Когда Мей это упомянула, я вновь вспомнил тот день.
«Э, эй, Сакакибара!»
«Ты что делаешь, Сакакибара-кун?»
Панические возгласы Тэсигавары и Кадзами. Глядя, как я спешу к лавке под деревом, где сидела Мей, они наверняка синхронно подумали: «Ой-ей-ей».
Это «ой-ей-ей» и эта паника наверняка были вызваны тем, что надо было как-то остановить меня. Но я тогда действовал так неожиданно, что они просто ничего не успели сделать…
«Почему?»
Так меня тогда спросила Мей. И потом еще:
«Ничего, что ты? Ну, это».
Лишь сейчас я, кажется, стал понимать, что означали эти и следующие ее слова.
«Будь осторожен».
«Будь… осторожен. Возможно, это уже началось».
– Если это такое важное «решение», почему никто мне не сказал о нем раньше?
Я это спросил больше у самого себя, но Мей ответила:
– Скорее всего, они не могли подыскать подходящий момент. Может быть, они думали, что по какой-то причине эту тему трудно поднять. Я уже упоминала, но вряд ли вообще кто-то по-настоящему серьезно об этом думал.
– Все из-за того, что я наткнулся на тебя в больнице еще до того, как это все началось… я поэтому удивился, когда увидел тебя в классе. И поэтому подошел к тебе в тот день. Никто не знал, что я тебя уже видел, так что им просто не могло в голову прийти, что я так быстро к тебе подойду.
– …Да.
– И потом я все время оставался единственным во всем классе, кто продолжал с тобой общаться, потому что ни черта не знал, что происходит. И от этого все постепенно начинали бояться сильней и сильней…
– Так и было.
