— Я знаю, — говорил Игорь, — что вы видите, не видя, и это то самое, чем я занимаюсь в нашей лаборатории в Технионе. Научиться видеть, не видя. Мы называем это «бесконтактными наблюдениями». Когда ничего об объекте не известно, никакая информация ни по каким каналам от него не поступает, но, тем не менее, есть способ узнать о нем если не все, то многое. С помощью квантовых эффектов. Тами, мне повезло, я делал докторат у Вайдмана, это он вместе с Элицуром в девяносто четвертом году предложил идею квантового бесконтактного измерения. Тогда, правда, думали, что увидеть предмет, не получая от него никакой информации, можно только с вероятностью двадцать пять процентов и никак не больше. Из четырех попыток увидеть только одна будет удачной, и вы не сможете даже узнать — какая именно. Но уже год спустя Пол Квят в Австрии довел вероятность до пятидесяти процентов, а еще через десять лет японцы наблюдали ненаблюдаемое с вероятностью восемьдесят три процента. Полгода назад нам удалось увеличить вероятность бесконтактного наблюдения до девяноста двух процентов, а сейчас заканчивается монтаж аппаратуры, и мы получим вероятность девяносто девять процентов, представляете?
Он подумал, что берет на себя слишком много, говоря «мы», он всегда так и думал: «мы», никогда не отделял себя от остальных сотрудников, но сейчас, когда его слушала Тами, не мог даже перед собой кривить душой и добавил:
— Конечно, моя роль в этом маленькая, я теоретик, просчитываю модели, у меня даже собственных идей маловато. Но теоретик я хороший…
Он запнулся. Как он это сказал… Никому другому не стал бы так говорить о себе. Не из скромности, хотя, возможно, и из скромности тоже. «Я хороший», — это по-мальчишески, взрослый человек, тем более, научный работник так не скажет, это… неэтично, что ли? И чтобы сгладить возможное впечатление, Игорь торопливо добавил:
— Хотя что я… Если бы не квантовый компьютер[2], который мы задействовали в эксперименте, ничего не получилось бы. Компьютер, конечно, еще тот… Всего двести пятьдесят шесть кубитов, но это лучшее, что сейчас существует.
Пальцы Тами нащупали место нового перехода: то ли одного цвета в другой, то ли линии в другую линию. Она протянула руку, положила в корзинку моток синих ниток — точно на место, где он лежал прежде, рука ее на мгновение застыла в воздухе, и неожиданно Тами коснулась пальцами макушки Игоря, склонившегося перед ней, и он вздрогнул, будто его коснулась рука Бога. Богини. Ангела?
Сейчас она отдернет руку и, может быть, почувствовав присутствие постороннего, закричит. Прибежит доктор Мирьям, и ему придется уйти…
Ладонь Тами лежала на его макушке спокойно, как лежала бы на спинке стула, а он боялся пошевелиться, представляя, как это выглядит со стороны: будто королева благословляет на подвиг уходящего на войну рыцаря.
— Сказать. Тогда становится бдение. Если сказать.
— Что? — переспросил он.
Голос у Тами был звонкий, молодой, не слишком высокий.
— Что вы сказали?
Тами уверенно взяла из корзинки моток коричневых ниток и продолжила вязать, будто ничего не произошло и ничего не было сказано.
— В доме всегда были хлеб, молоко и сыр, — сказала Тами, не обращая внимания на Игоря, так и не решившегося подняться с колен. — Хлеб, сыр и молоко. Молоко, хлеб и сыр. Сыр, молоко и хлеб. Молоко, сыр и хлеб.
Перестановки из трех составляющих, — подумал Игорь. Сейчас она назовет оставшийся вариант, и что тогда?
— Сыр, хлеб и молоко, — сказала Тами и замолчала.
— А колбаса? — спросил Игорь. Он не предполагал, что получит ответ. Это была просто игра — колбаса из другого ряда, как в задании: «найти родственные предметы и отделить лишнее». Игорь устал стоять на коленях. Он уже не понимал, зачем опустился на колени перед этой женщиной, ноги затекли, и он встал.
— Творог, — сказала Тами. — Дома всегда был творог. И масло. Масло, творог, молоко и сыр. Хлеб.
Хлеб она выделила интонацией в отдельную группу.
— Творог, молоко, масло и сыр. Масло, сыр, творог и молоко…
Так, теперь будут перестановки из четырех. Двадцать четыре. И опять она переставляет слова бессистемно, но, тем не менее, не повторяется. «Сам бы я, — подумал Игорь, — сначала взял одно слово, скажем, молоко, и перепробовал с ним все варианты, потом взял бы второе»…
