— Прекрасное вино! — прошептала гостья. — Никогда не пила ничего подобного.
Журналист улыбнулся.
— Недавние поставки из Франции. Хотите еще?
Маргарита молча кивнула. Она не догадывалась о продолжении диалога.
— Итак, — чарующе улыбаясь, Ашот, умеющий говорить только четко и деловито, точно так же, как всегда привык мыслить, — я хотел бы сформулировать основную идею нашей встречи. Прежде всего, я очень признателен вам, — он галантно поклонился, — за неожиданное посещение. Впрочем, я на него рассчитывал. Как это ни грустно, но я должен вам сообщить, что актрисы — ни плохой, ни, тем более, хорошей — из вас никогда не получится. Это общее и вполне компетентное мнение. Так что не тратьте времени даром. Оно нынче очень дорого. Кроме того, мне искренне жаль ваши слабые силы и нервы, которые быстро измотаются в неравной борьбе. Поэтому, Рита, выходите за меня замуж. Это лучше всего, и более превосходного варианта вам никто никогда не предложит. Можете не давать ответ немедленно, а подумать. Но не слишком долго. Вот и все, что я хотел сказать, рыжий ангел.
Маргарита в полном замешательстве молчала. Она не удивилась бы, если бы смуглый журналист затащил ее в свою постель, не возмутилась бы, если бы он попросил ее переспать с продюсером, но то, что происходило, было выше понимания юной Марго. Глаза ее беспокойно заметались, как пойманные ладонью бабочки.
— Я… — робко начала она срывающимся, внезапно осипшим голоском.
Ее суетная душа жалобно вопрошала о чем-то.
— Вы мне нравитесь! — объявил Ашот. — И вы должны стать моей женой.
Подобных заявлений ей не делали никогда. Свадьба состоялась через месяц и потрясла своим блеском даже видавшую виды столицу. Газеты и журналы изощрялись в оригинальности подачи фотографий ослепительных молодоженов. И они были поистине очаровательны: эффектный темноглазый Джангиров в безупречно сидящем костюме и рыжекудрая трепетная Маргарита, улыбающаяся в счастливой растерянности и детском недоумении, словно до сих пор не понимала, реально ли происходящее. Дальнейшее вполне доказало ей подлинность случившегося.
Ашот оказался на редкость внимательным и преданным мужем, который хотел от нее лишь одного: неизменного присутствия в доме. В его работу Рита не вникала и даже не пыталась: она ничего не понимала в журналистике. Джангиров угадал: рыжий ангел годился только на роль жены и домашней хозяйки. Ни о кино, ни о театре Марго больше не заикалась, впрочем, с грустью вспоминая их иногда. Через полтора года родился Карен.
Втайне, в самой глубине души, Ашот давно мечтал о сыне. Ему был необходим верный друг, он нуждался в преемнике, наследнике, единомышленнике. И им мог стать лишь родной человек, но, конечно, не Маргарита с ее полным непониманием мира и собственного места в нем, а маленький родной мужчина, который будет расти рядом и день ото дня впитывать все то, что старший может передать младшему.
Малыш прочно приковал к себе отца. Добрая Дуся, давнишняя экономка Ашота, обожавшая своего красавца хозяина, а заодно и его рыжую жену, теперь была без ума от их смуглого ребенка.
Вечерами журналист больше не задерживался допоздна на работе. Он торопился домой, к сыну. Увидеть его, прикоснуться, подышать его нежным, ни с чем не сравнимым, неповторимым запахом — вот где высочайшее блаженство на Земле, вот в чем смысл жизни, открывшийся вдруг Ашоту на пороге тридцатилетия.
В Москве выходило уже две газеты Джангирова, и он собирался основать третью. Его дела были вполне налажены, а профессиональные, компетентные помощники не нуждались в постоянном контроле. Поэтому Ашот вполне мог хотя бы на время расслабиться и посвятить себя дому. Что он и сделал с легким сердцем. Просыпаясь рано утром, Ашот улыбался зеленым домашним туфелькам Маргариты. И осторожно прикасался ладонью к щеке спящей жены.
— Поднимайся, рыжая, пора… Уже давно рассвело.
Рита потягивалась, не открывая глаз, в душе проклиная и наступивший день, когда так хочется спать, и обожаемые мужем тренажеры, от которых ладони противно воняют металлом.
— Я — человек режима, — любил повторять Джангиров. — Пойми, рыжая, в жизни важен только он один, все остальное просто тесно с ним связано и целиком от него зависит.
