Свою я знала только по фотографиям. Она была молода, хороша собой и очень похожа на меня. Длинные каштановые волосы, зеленые глаза и едва заметная щербинка между зубами. На фото она всегда улыбалась. Иногда я часами рассматривала ее лицо и улыбалась в ответ. Не могу сказать, что я по-настоящему горевала, думая о ней. Я скучала по ней, хоть и не знала ее. Странно, но это нельзя сравнить с теми чувствами, которые накрывали меня при мысли об Остине. Так не бывает.
По идее, мы должны были ненавидеть друг друга. Во всех фильмах и книгах, когда родители-одиночки создают новую семью, сводные братья и сестры вечно воюют. Остин Клэйберн и я не враждовали. Мы как будто ждали друг друга.
В пять лет папа объяснил мне, что у меня не может быть брата или сестры, так как для этого все-таки нужна мама. Несколько дней подряд я рыдала от горя. Я хотела, чтобы у меня тоже был старший брат, как у Челси Маккуистон. Тот, кто запрещал бы входить в его комнату, кто отбирал бы у меня детальки от лего. Когда два года спустя Остин и его мама переехали в наш дом, лего его уже не интересовало. Мне было семь, ему одиннадцать. Зато у него была эта невероятно крутая игра «Операция»: с помощью маленького пинцета из пластиковой куклы можно было вынимать крошечные внутренние органы. Я могла часами наблюдать, как он твердой рукой проводил эти «операции». А когда я достаточно подросла, мне даже было дозволено ассистировать.
Моя мечта о старшем брате все-таки сбылась. У меня появился Остин, а еще мама и счастливый отец. Счастливой стала и я.
Парадокс… Ведь я могла бы видеть в нем соперника. Он мог бы меня обижать. Я могла бы переживать из-за недостатка внимания и привязанности отца. Но зачем мне это? Я ничего не потеряла с появлением Остина в моей жизни. Напротив. Я только приобрела. Старшего брата, маму… Мне стало впервые понятно, что такое женская забота и ласка. Позже я нашла на книжной полке пару пособий, купленных родителями в то время. «Семья в стиле пэчворк. Искусство жить вместе» или «Сводные братья и сестры как одна команда. Идеи для крепкой семьи».
То ли эти книги оказались действительно полезны, то ли мы были особенными детьми. Я никогда не жалела об этом. О переменах. Остин, мама и папа. Они были моей семьей. Моей надежной гаванью, где на причале стояли и лодки с залатанными парусами. Возможно, именно эти утраты и сплотили нас. Отец Остина оставил семью вскоре после его рождения. Остин знал, каково это – скучать по кому-то, кого ты в действительности даже не успел узнать. По кому должен скучать, а не можешь…
В один момент все развернулось совершенно иным образом. Остина не стало. И я очень скучала по нему, хотя, казалось бы, не должна. По крайней мере не так сильно. Ведь он не был мне родным братом. Если уж смерти и потери в моей жизни чему меня и научили, так именно этому – сердцу не прикажешь.
Он был и не был моим братом. Формально не был. Мы носили разные фамилии, поэтому даже в школе никто не догадывался, что мы из одной семьи. Но в моем сердце мы были родными. С самого первого дня. С его лукавой улыбки и озорного взгляда, с любопытством обращенного на меня. Уже через полчаса знакомства мы носились по огромному саду с нашей собакой Такером. Благодаря им, маме и Остину, мое классное детство превратилось в самое чудесное. Безусловная любовь и полное единство. Становясь старше, я спрашивала себя, чем заслужила такое счастье.
До тех пор, пока мой лучший друг, мой идеал был рядом, я не могла себе и представить, что боль утраты может быть такой телесной. Такой жгучей и настоящей, как будто мы связаны кровными узами. Оказалось, это не имеет ровным счетом никакого значения. Жизнь преподала мне жестокий урок.
Судьба подарила мне брата. Но уже через несколько лет забрала эту родную душу обратно.
На северо-западном побережье Тихого океана августовское солнце терпимо, даже если оно палит в полную силу на голубом, стального оттенка небе. Ветер трепал мои волосы, пока я с Хоуп неспешно прогуливалась по кампусу. Я давно перестала запоминать названия бесчисленных лекционных залов и корпусов. Даже сейчас я не смогла бы сказать, в каком из них находится учебный центр, а в каком – университетская библиотека. Старинные кирпичные фасады, сплошь заросшие плющом, чередовались с футуристическими строениями из стекла и металла. Почти за каждым из зданий факультетов были разбиты парки. Вдоль широких дорожек выстроились платаны, а под плакучими ивами на идеально стриженных лужайках сидели студенты, еще без толстых учебников и ноутбуков на коленках, но уже с горящими от предвкушения наступающего семестра глазами. Мое сердце забилось быстрее при мысли, что с этого момента я тоже буду жить и учиться в таком фантастически красивом месте.
