Промежуточные варианты типа шведского социализма, когда вроде бы больше социализма в капитализме, не могут служить альтернативой. По сути, это бледная копия американской системы. Они двойственны и работают плохо, когда нет стимулирования инноваций. Эти системы тогда успешно развиваются, когда активно стимулируют инновационную активность. В Швеции и Финляндии сохранили самое главное — государственное стимулирование науки. Я был в Швеции. Там мне сказали, что лет 15 назад они были в глубоком кризисе, но потом стали активно стимулировать инновации и все заработало. Сейчас в Швеции и Финляндии один из самых высоких процентов ВНП, идущих на науку и инновации.
ТАК МОЖЕТ НЕСУНЫ УБИЛИ СССР?
Как либералы, так и сторонники чистого коммунизма очень любят выставлять СССР как страну несунов. Они утверждают, что в конце советской эры именно массовое распространение «несунства» породило весьма примирительное отношение к расхищению госимущества и привело в конце концов к гибели СССР. Многие из них считают, что расцвет «теневиков» стал символом разложения советской системы в период «позднего застоя». «Не видеть этого, — восклицают они, — значит, объяснять перестройку только «изменой» Горбачёва, что совершенно ошибочно». Но это утверждение нуждается в дополнительной проверке. Криминальная прослойка и теневые рынки возникли ещё при Сталине после ввоза огромного количества неучтённых материальных ценностей из Германии. Никто пока не доказал, что преступность выросла и стала угрожать безопасности страны. Она была приемлема для нормального роста.
Пресловутое несунство тоже служило способом корректировки системы распределения. Так, в г. Зеленокумск Ставропольского края на излёте советской эры почти всё потребляемое населением сливочное масло и колбаса были вынесены с местных пищевых предприятий. А связано это было с тем, что по плану 100% производимой, например, мясокомбинатом продукции направлялось в Москву. Несунство означало, что работники данного предприятия, после выплаты государству налогов в виде выполнения плановых поставок, получали к своей зарплате добавку в объёме продукции, которую смогут произвести и вынести в дополнение к плану из имеющихся ресурсов. Таким образом, система согласований при составлении планов обеспечивала относительно равномерное распределение налоговой нагрузки по субъектам экономики, а после выплаты этих налогов предприятия могли работать на удовлетворение потребностей своих работников.(33)
Да, несунство несколько развращало общество (но разве сравнишь нынешнее полностью развращенное рынком общество, где процветает преступность, воровство, проституция, порнография…, и высоконравственное, как оказалось с высоты видения из нынешнего времени, общество СССР?).
Для того чтобы бороться с негативными для морали последствиями несунства, надо было сначала разобраться, какой легальный механизм позволил бы компенсировать недостатки планирования. И может быть надо было просто восстановить принципы планирования, характерные для сталинской экономики, где планировались не деньги, а натуральные показатели?
Несуны никому особо не мешали, кроме приверженцев идеологической чистоты. Уровень «коррупции» (в понимании сторонников святости) был приемлемым и не выше, чем в США. Была обратная связь, не дававшая ей разрастись, — Советы, КПСС, правоохранительные органы. Коррупция, теневые рынки были механизмами, компенсировавшими недостатки планирования и позволявшими решать проблему дефицита. В Грузии теневики работали открыто, в Узбекистане вообще, в понимании блюстителей законов, расцвела мафия.
Но это мнение далеко не бесспорно: на самом деле, шло приспособление системы обмена и распределения к местным особенностям. Полная ликвидация нарушений законов и преступности в многоэтнической стране вообще невозможна, потому что нельзя выработать единые, приемлемые для всех правила, отделяющие преступные действия от легальных. Существенное её снижение возможно только в государствах с моральным неприятием экономических нарушений и других преступлений всем обществом (например, Швейцарии). При этом нужно, чтобы трактовка действия как преступного была одинаковой в морали всего общества, а это, как правило, достижимо только в моноэтнических государствах.
