Что для России лучше? - страница 22

— Антантой), но и в борьбе с интервенцией девятнадцати (!) иностранных государств. В Китае коммунисты пришли к власти, возглавив борьбу с японскими захватчиками. Во Вьетнаме социализм утвердился в ходе длительной и кровопролитной борьбы с империалистической агрессией — сначала французской, затем американской. На Кубе — в результате борьбы с проамериканским режимом Батисты, превратившем страну в публичный и игорный дом Америки. Ту же картину мы наблюдаем в Ливии, Венесуэле, Белоруссии — везде «социальное государство» возникало в ответ на угрозу утраты национальной независимости или национального уничтожения. И «система социализма» в Восточной Европе тоже возникла в результате национально-освободительной войны против антиславянской западноевропейской агрессии.

Эти факты позволяют сделать некоторые выводы. Все так называемые «социалистические страны», каков бы ни был их политический режим и экономическая база, представляют собой национально-ориентированные режимы, главная цель которых — сохранение собственной нации, государственности и культуры. Все они возникли как реакция на угрозу национального порабощения. Инстинкт национального самосохранения обусловил проведение однотипной политики, направленной на предотвращение не только военной, но и товарной, валютной, культурной и лингвистической интервенции. Именно в интересах национально-государственного самосохранения эти страны должны были проводить политику протекционизма и, в известном смысле, «железного занавеса». Главной же внутренней задачей этноса, который сталкивается с внешней угрозой, является обеспечение внутреннего консенсуса за счет снижения уровня внутриэтнической конкуренции, или, проще говоря, социального неравенства. Внутренне расколотый этнос теряет способность к совместным действиям и потому оказывается легкой добычей со стороны любой организованной внешней силы.

Исторический опыт показывает, что в конкурентной борьбе выигрывают группы с максимальной внутренней консолидацией. Эта консолидация достигается прежде всего за счет снижения внутригрупповой конкуренции. Не случайно, поэтому, успешные этносоциальные группы в той или иной степени практиковали «социализм», т. е. социальную политику, направленную на сдерживание социального расслоения и оказание помощи неимущим.

Так, например, законы Ликурга в Спарте и реформы Солона в Афинах были направлены на достижение именно этой цели — обеспечить консолидацию гражданской общины путем создания жестких барьеров на пути имущественного расслоения. Случайно ли, что именно эти два государства оказались на лидирующих позициях в греческом мире? Вообще специфика социальной политики греческих полисов классического периода заключалась в сочетании довольно жестких ограничений на имущественное расслоение с высокой социальной мобильностью.4 Такая социальная система в немалой степени способствовала быстрому развитию греческого мира. Она позволила маленькой и нищей Греции успешно конкурировать с геополитическими лидерами того времени — старейшими цивилизационными центрами Востока. Геополитическое противоборство Греции и восточных монархий закончилось греческим завоеванием Ближнего Востока и эллинизацией всего восточного Средиземноморья.

Но бесспорным лидером античного мира оказался Рим. Устройство римской гражданской общины было во многом аналогичным греческой. Длительная классовая борьба между патрициями и плебеями закончилась социальным компромиссом и предоставлением плебеям равных прав с патрициями. Этот обеспеченный «социальный тыл» позволил Риму выйти победителем в международной конкуренции с сильнейшими государствами Средиземноморья: Карфагеном, Грецией, эллинистическими государствами Востока. Правда, социальная подпитка низов осуществлялась в Риме за счет грабежа соседей, но в отношении интересующего нас вопроса важно то, что она, тем не менее, осуществлялась.

Особенно наглядно роль внутриэтнического консенсуса проявилась в ходе Пунических войн, т. е. конкурентной борьбы Рима и Карфагена. Выдающийся карфагенский полководец Ганнибал не проиграл почти ни одного сражения в Италии и, тем не менее, проиграл войну с Римом! Битва при Каннах была национальной катастрофой для Рима: там погибло порядка 70 тысяч человек (и 16 тысяч взято в плен) — 1/7 часть боеспособного населения римского государства. Рим, однако, выстоял, а Карфаген впоследствии был разрушен римлянами до основания.