Один вопрос тянул за собой другой. При этом инспектор пыталась найти ответ на каждый из них, решая задачу, исходя из двух разных точек зрения: своей собственной — как инспектора полиции и чужой — точки зрения неизвестного ей преступника. Она всегда считала, что полицейскому полезно мысленно встать на место «плохого парня» и представить себе, что думает по тому или иному поводу человек, готовый на преступление или уже совершивший его. Вот и на этот раз она задала себе вопрос: «Знал ли кто-нибудь о том, через какое время пожарные приедут на место происшествия? Не потому ли местом сожжения фургона была выбрана безлюдная промышленная зона, расположенная далеко от центра города?
Вполне возможно, что этот выбор был сделан совершенно осознанно. Если бы мне нужно было избавиться от машины, ставшей орудием преступления, я не стала бы поджигать ее там, куда пожарные доберутся раньше, чем огонь сделает свое дело…»
Терри не без интереса прочла прилагавшийся к общему отчету рапорт лейтенанта, командовавшего расчетом, в котором он указал на «вероятное использование неопределимых без специальной экспертизы веществ, усиливающих и ускоряющих процесс горения».
«Ну, если уж фургон не только подожгли, но и помогли ему сгореть, предварительно хорошенько облив бензином или еще какой-нибудь горючей жидкостью, — подумала Терри Коллинз, — то никаких отпечатков пальцев, никаких выпавших волос, волокон одежды, никакого материала для анализа ДНК там, конечно, не осталось».
Терри оторвалась от компьютера и в очередной раз подошла к потрепанной, видавшей виды кофеварке — совершенно необходимому атрибуту любого полицейского отделения или управления. Она налила себе черного кофе без сахара и сделала изрядный глоток. В менее напряженные дни инспектор Коллинз предпочитала капучино со сладкими сливками, но сегодня сладкое почему-то просто не лезло ей в горло.
Постояв немного посреди кабинета с чашкой в руках, Терри вновь вернулась к столу и, прежде чем сесть в кресло, достала из сумки, висевшей на его спинке, небольшую кожаную папку. В ней, в прозрачных пластиковых конвертах, лежало с полдюжины фотографий ее собственных детей. Она медленно перебирала одну знакомую фотографию за другой, подолгу разглядывая каждый снимок. Терри отлично помнила, когда и при каких обстоятельствах был сделан каждый из них. «Вот это мы снимали в день рождения. Эта фотография была сделана прошлым летом, когда мы выбрались на выходные на природу. А это — первый снег позапрошлой зимой».
Почему-то иногда именно эти фотографии помогали ей вновь ответить самой себе на вопрос: «Почему я все-таки работаю именно здесь, в полиции?»
Инспектор Коллинз внимательно посмотрела на распечатку сверстанной ею собственноручно стандартной полицейской листовки с фотографией и приметами Дженнифер. Она прекрасно знала, что нельзя, поддаваясь эмоциям, смешивать работу и свою личную жизнь. Этот урок она усвоила давно, в первые же месяцы службы в полиции. Работа — это работа, а семья — это семья. Как только эти два мира начинают пересекаться или сталкиваться — жди неприятностей. Ничего хорошего точно не выйдет. По крайней мере, думать и принимать те или иные решения на работе следует с холодной головой, не забивая ее мыслями о доме и семье.
Терри вновь посмотрела на фотографию Дженнифер. Она прекрасно помнила, как после второго побега девочки проводила с ней положенную в таких случаях воспитательную беседу. По правде говоря, инспектор уже тогда догадывалась, что этот протокольный разговор результатов не даст. Да, девочка была в тот момент взволнована и даже напугана, но испытываемые эмоции не лишали ее главного: рассудительности, целеустремленности и даже некоторой упертости. Да, быть не такой, как все, в школе, где полно претенциозных, внешне эксцентричных, избалованных и самоуверенных сверстников, — дело нелегкое. Зато закалку Дженнифер получила будь здоров.
При этом в поведении девочки практически не было столь свойственной подросткам бравады и дешевого бахвальства. Она не настаивала на том, чтобы ей разрешили сделать татуировку просто потому, что это «круто», и не заявляла, что сама может считаться «крутой», потому что якобы послала матом учительницу по английскому и втихаря от родителей курит позаимствованные у них же сигареты. Инспектор Коллинз даже поймала себя на мысли о том, что Дженнифер во многом похожа на нее саму в том же возрасте. Более того, на некоторые жизненные проблемы Дженнифер еще подростком реагировала точно так же, как сама Терри реагировала на них, уже будучи взрослой женщиной с двумя детьми: не в силах единолично переломить сложившуюся жизненную ситуацию, обе они выбрали один и тот же способ решения проблемы — побег. В этом отношении Терри видела в Дженнифер себя, только гораздо более юную.
