— Что же мне делать? — спросил Адриан, не отдавая себе отчета в том, говорит ли он вслух или же произносит эти слова про себя.
— Да ничего. Или, если хочешь, — все, — сказал Брайан. — Понимаешь, Адри, дело ведь не только в тебе. Впрочем, и ты еще сделал не все, что мог. Ладно, не волнуйся, что-нибудь придумаем. Есть у меня по этому поводу пара мыслей…
В ответ Адриан молча кивнул. Затем он оглядел комнату в поисках куртки. Он был уверен, что положил ее на диван или, быть может, повесил на спинку кресла. Удивившись тому, что куртки нигде не было видно, он вдруг не без удивления обнаружил, что она по-прежнему на нем: войдя в помещение, он как-то забыл ее снять. Адриан молча улыбнулся, не акцентируя внимания присутствующих на своем проколе, но среди находившихся в комнате был один человек, который, в силу своей наблюдательности, понял, что произошло, и оценил, в сколь неловкое положение поставил себя пожилой профессор.
Научная деятельность Адриана была в значительной мере связана с исследованием страха. Тема эта оказалась гораздо сложнее, чем он предполагал, берясь за нее во время учебы в аспирантуре. Впервые интерес к этому психологическому феномену возник у него лет пятьдесят назад. Тогда, отучившись свой первый семестр в университете, он отправился домой на каникулы. Тот авиаперелет остался в его памяти настоящим кошмаром. Преодолевая черные грозовые облака, самолет содрогался и заваливался то на одно, то на другое крыло. Однако, вместо того чтобы дрожать от страха, Адриан как завороженный наблюдал за реакцией других пассажиров. Увиденное поразило его. Молитвы. Рыдания. Вопли. Побелевшие пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресел. В один из моментов, когда содержимое желудка подступало к горлу, а самолет, казалось, падал, чтобы уже навсегда заглушить все крики, Адриан вдруг огляделся вокруг и с ужасом подумал, что, возможно, в этой страшной мышеловке он сейчас — единственная трезвомыслящая мышь.
Позже, уже будучи профессором, он провел несметное множество лабораторных экспериментов, пытаясь выяснить, с помощью каких внешних воздействий можно вызывать строго определенные реакции в человеческом мозгу. Он ставил опыты со зрительными раздражителями, со слуховыми, с тактильными. Некоторые исследования осуществлялись при поддержке правительственных грантов, и, хотя это не заявлялось напрямую, Адриан понимал, что финансирование поступает от Министерства обороны. Вооруженные силы всегда хотели знать, каким образом можно сделать солдат бесстрашными. В течение многих лет своей преподавательской деятельности Адриан вынужден был чередовать чтение лекций и ведение практических занятий со сверхурочной работой в лаборатории, где он, окруженный ассистентами, проводил клинические исследования. Это было крайне увлекательно, полезно и приносило огромное удовлетворение. Однако, достигнув пенсионного возраста, Адриан вдруг понял, что знает о предмете своего научного интереса все — и одновременно почти ничего. Он мог объяснить, к примеру, почему и как изображение змеи вызывает у некоторых людей учащение дыхания и сердцебиения, провоцирует эффект туннельного зрения и даже приступы паники. Адриан поставил целый ряд опытов по десенсибилизации на своих учениках — студентах психологического факультета. Оказалось, что страх уменьшается по мере того, как источник его становится более привычным для восприятия. Сначала Адриан показывал испытуемым пугающие фотографии змей из журнала «National Geographic», затем приносил на занятия мягких игрушечных змей, сшитых из искусственного меха, и наконец демонстрировал в аудитории настоящих живых гадов. Он много раз проводил исследования с использованием методики «наводнения», как именуют ее психологи: испытуемый намеренно помещается в окружение большого количества объектов, вызывающих у него страх. Этот эксперимент очень напоминал эпизод из знаменитого фильма Спилберга, где Индиана Джонс оказался в колодце со змеями. По правде говоря, Адриан не особенно любил подобные опыты: слишком уж много получалось нервотрепки и криков. Ему нравились более щадящие методы.
