Стоя у окна, она подняла повыше руку с пораненным пальцем, чтобы рассмотреть его на свету. Ей хотелось надеяться, что рана заживет, не оставив после себя следа. Она побагровела от злости при одной мысли о том, что Номер Четыре ненароком могла оставить свою метку на ее коже. Линду пугал любой незначительный изъян на ее теле. Ей было необходимо всегда чувствовать себя совершенной.
— Все у меня в порядке, — сказала она себе.
Но в действительности она не была в этом уверена. В тот момент ей захотелось причинить Номеру Четыре такое страдание, какое та запомнила бы надолго.
— Позволь, я перевяжу твою рану, — произнес Майкл.
Она подала ему руку, и он взял ее так, словно они жених и невеста, стоящие перед алтарем. Сейчас Майкл вел себя совсем иначе, чем обычно. Нежность наполняла его движения. Никакого смеха. Поднеся руку Линды к свету, он осторожно протер ранку на ее мизинце с помощью ваты. Затем, как какой-нибудь средневековый рыцарь, он склонил голову и коснулся руки возлюбленной губами.
— Я думаю, — медленно начала Линда, улыбнувшись впервые за все это время, — что Номеру Четыре пора узнать кое-что новое.
Майкл кивнул:
— Новую угрозу?
— Старую угрозу. Только в новом обличье.
Адриан мотнул головой в сторону дверного проема, намекая собеседнику на то, что им обоим было бы неплохо зайти в дом. Выразительно поводив пистолетом перед Марком Вольфом, он дал понять, что хочет, чтобы его желание было исполнено побыстрее. На протяжении всего разговора Адриан Томас с удивлением отмечал, как меняется вес пистолета, сжатого в его руке. Иногда ему казалось, что он держит что-то невесомое, почти пушинку, но в следующее мгновение пистолет вдруг наливался тяжестью и становился почти неподъемным, как кузнечная наковальня. Мысленно профессор Томас повторял про себя пункты инструкции по снаряжению пистолета и подготовке к стрельбе. «Вставить полную обойму в рукоятку. Готово. Передернув затвор, заслать патрон в патронник. Сделано. Снять с предохранителя. Есть. Положить указательный палец на спусковой крючок. Готово».
«Это что, неужели же я готов выстрелить в человека?»
Разумеется, Адриан Томас далеко не был уверен в том, что сможет нажать на спусковой крючок и выстрелить в собеседника, несмотря на всю свою внешнюю решимость и уверенность в том, что этот собеседник за свою жизнь еще причинит немало зла детям. Неожиданно до слуха профессора донесся шепот Брайана:
— Если ты в него выстрелишь, тебя арестуют и тогда Дженнифер конец — никто уже не сможет найти ее.
«Хитер адвокат, ничего не скажешь, — подумал Адриан. — Умеет правильно и вовремя сформулировать нужную мысль». При этом он прекрасно понимал, что Брайана сейчас рядом нет. «Я один», — подумал Адриан. В следующую секунду ему в голову пришла другая мысль: «Нет, не один». Фактически ему приходилось бороться с раздвоением личности, с двумя абсолютно противоположными оценками одной и той же ситуации.
Вслед за хозяином дома профессор Томас вошел в гостиную. Он внимательно наблюдал за Вольфом, не переставая удивляться тому, насколько этот человек не заботится о последствиях исполнения своих желаний. Раньше ему не доводилось встречаться с людьми, неспособными совладать со своими фантазиями и тайными склонностями. Обычно люди, даже испытывающие нездоровые желания, способны просчитать неблагоприятные последствия их реализации и отказаться от мысли о том, чтобы воплотить эти желания в жизнь. Марк Вольф был не таким, как все. Свои желания он ставил превыше всего. Даже понимание неотвратимости наказания не могло остановить его.
Девятимиллиметровый автоматический пистолет то тяжелел, то легчал в руке профессора. При этом он то жег ему руку, словно раскаленная кочерга, то вдруг внезапно леденел и прилипал к ладони, как железная дверная ручка на морозе. Адриан покрепче сжал рукоятку. «Может быть, я в чем-то похож на него, — подумал он, продолжая наблюдать за маньяком. — Я ведь сейчас тоже действую, потакая своим желаниям, и исполняю принятые мною одним решения. Вероятность того, что все это может плохо для меня кончиться, меня не останавливает. Что ж, оказывается, учиться действительно никогда не поздно, — решил для себя профессор Томас. — Причем открытия могут ждать тебя не только в окружающем мире, но и в тебе самом. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь решусь на такое».
