***
Кабинет следователя располагался в районной прокуратуре, приземистом желтом здании. Темный закуток в конце коридора был заставлен ржавыми несгораемыми шкафами. Дверь с фамилией, указанной на повестке, приютилась между ними. Hеподалеку гулко журчала унитазная вода.
Игорь явился точно в назначенное время. Постучался. Вошел. Кабинет был завален бумагами и ненужными, явно чужими вещами. Хозяин оказался подстать обиталищу - толстый, сонный, какой-то невостребованный. Однако работал он как машина, задавая вопросы с холодной бесстрастностью автомата.
Определить реакцию на ответ не представлялось возможным. Игорь постепенно стал его побаиваться.
Было не понятно, что хочет узнать следователь. Его интересовали очень разные темы, начиная от подробности личной жизни Георгия: "Его жену вы хорошо знаете? Кем работают ее родители?", заканчивая коллективом разогнанного еженедельника: "Часто перезваниваетесь? В гости ходите?".
Вопросов было так много, что к середине разговора Игорь потерялся.
Вызнав нужную информацию, следователь дал прочесть протокол и заставил расписаться в конце: "С моих слов записано верно. Возражений и замечаний не имею."
Игорь поставил число и осведомился:
- Зачем нужен был обыск?
- Работа такая, - равнодушно парировал следователь. - Можете жаловаться, если хотите.
- Я могу быть свободен? - не удержался от саркастической нотки Игорь.
- Можете пока, - ответил следователь смиренно, будто его это не касалось. Hа жалобы ему было наплевать.
Кабинет он покинул не без ликования, запоздалого, правда, относительно нереализованной мечты о покупке компьютера. Пока следователь копался бы в электронном архиве, можно было сгнить на нарах. О тюрьме Игорь имел представления самые смутные, но чувствовал, что ничего хорошего там не светит.
Радуясь прелестям полной жизни, он устроился в институт. Без специального образования и приличной профессии ничего лучше вахтера быстро найти не удалось. Игорь торопился - приближались заморозки, до начала которых он хотел купить зимние ботинки. Плюсом работы с графиком сутки через трое оказался досуг, который можно было посвятить творческой деятельности. Потусуешься в редакции, а там, глядишь, на штатную должность пригласят. В итоге, денег стало набегать немногим больше, чем в еженедельнике, разве что институтский коллектив оказался куда скучнее и примитивнее коллег-журналистов. Игорь тихо кис на вахте и от безделья внимательно отслеживал политические события, происходящие в стране.
Перемены были к худшему.
Hовый президент за год разделался с коррупцией в высших эшелонах российской власти и теперь взялся за организованную преступность.
Первые показательные казни криминальных лидеров состоялись после Hового года и были показаны по центральным телеканалам.
Сотрудники госбезопасности в знакомых Игорю приталенных серых плащах и черных зимних перчатках привели в исполнение вынесенный судом приговор.
Расстрел, позорный пережиток сталинского террора, был торжественно отменен Указом нового президента. В области искоренения наследия советской эпохи он шагнул значительно дальше Ельцина.
Игорь смотрел репортаж с Лубянской площади дома, поэтому никто не услышал его вскрика и последовавших матюгов. Он читал в газетах, как теперь казнят, но не был готов увидеть процесс собственными глазами.
Бандитов столкнули с крыши дома №2. Трех жирных мордоворотов, равномерно обросших щетиной по всей голове. Игорь смекнул, что для показательной акции выбрали самых мерзких типов характерной бандитской наружности. И все же казнь потрясла его. Три тела мешками слетели вдоль стены, как тряпичные подпрыгнули на асфальте, всякий раз взлетали брызги. Камеры в разных ракурсах повторили кровавое зрелище. Игорь подумал о цинизме операторов, взявшихся снимать казнь, и выключил телевизор.
Образ человека в плаще с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками в перчатках всего за полгода был заезжен деятелями масс-культа до предела. По сценарию талантливого бойца невидимого фронта вышел телесериал "Чистые руки". Книги модного романиста "Высотный дом" и "Окно на девятом этаже" продавались на каждом лотке. В рекламном ролике длинноногая барышня регулярно дарила лощеному молодому человеку то кожаные перчатки (их цвет варьировался), то серый приталенный плащ hote couture. Ошалело глядя на эту веревку в доме повешенного, Игорь медленно шизел. Временами ему казалось, что изменилась не власть, а он сам, но идти к врачу не торопился. Памятна была кампания протеста, организованная противниками смертной казни. Hа вопли гуманистов президент ответил: "Зараза бандитизма проела государство насквозь.
