Таким вот образом я в третий раз за сегодняшний день нарушил правила условно-досрочного освобождения. Это с учетом того, что рано поутру ограбил двоих мирных законопослушных граждан, предварительно нанеся им телесные повреждения разной степени тяжести.
Все-таки права была администрация родного ИТУ. За полтора года, проведенные в ее стенах, я не осознал и не встал на путь исправления.
А вот не фиг было меня оттуда выгонять. Сидел бы и дальше на полном государственном обеспечении, прямо как гарант конституции или даже наследный принц. Всем на радость.
Электричка свистнула и ушла. Я вернулся на полкилометра назад, обогнул пруд, заросший зеленоватой противной ряской, вошел в редкий подлесок и побрел, не особо торопясь, по узкой, еле заметной тропинке. По пути я с большим удовольствием заглатывал свежий воздух, не содержащий ни малейших примесей зоновской вони.
Идти поначалу было, конечно же, трудновато. Все-таки колония общего режима – это вам не спортивная база и не санаторий. Потом дело пошло на лад. Я пропотел, продышался и втянулся.
Первый привал я объявил сам себе строго через полтора часа, на целых тридцать минут. Посидел, попил водички, заодно и переобулся. Дальше мне предстояло идти по достаточно диким местам. К таким переходам следует относиться серьезно.
Помните отечественный блокбастер «Охота на пиранью»? Там главный герой, ясен пень, перебил всех супостатов и в очередной раз спас мир. Это бы еще ничего. Так он вдобавок несколько дней пер как трактор по тайге в гламурных кедах на тонкой подошве. Хотел бы я посмотреть… Хотя ладно, на то оно и кино.
К вечеру я изрядно вымотался, хотя прошел всего ничего, километров пятнадцать, никак не больше. Разбил лагерь под скалой у входа в пещеру. Поел и принялся вдумчиво, с особенным удовольствием пить чай. Первый на воле, оттого невероятно вкусный. Я осилил половину котелка, вальяжно покурил, потом добавил в кружку еще чуток остывшего темно-коричневого нектара, привалился спиной к сосне и задумался.
Спать, кстати, не хотелось категорически. Правильно, получается, говорили знающие люди. Первая ночь на воле и последняя за колючкой – всегда бессонные.
Что ж, давайте итожить. Не успел я выйти оттуда, где должен был находиться, как меня встретили и попытались прихватить. Ни те двое придурков, ни «уважаемые люди» районного масштаба, пославшие их на подвиг, не имели ни малейшего понятия о том, кто я такой. Ребят использовали втемную. В противном случае за воротами меня ожидал бы куда более многочисленный и квалифицированный коллектив.
А кто я, собственно, такой? Да уж точно не Зотов Валентин Константинович, одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, постоянно проживающий в городе Вязьма Смоленской губернии по улице Буденного. У меня, к вашему сведению, совершенно другие имя, фамилия и отчество. В «родном» городе за все прожитые годы я так и вовсе не сподобился побывать. Даже мимо ни разу не проезжал.
Я уж точно никакой не хулиган и грабитель, а вполне добропорядочный гражданин. Офицер доблестной российской армии, целый майор, наверное, уже бывший. Служил я в одной очень даже приличной организации под названием Главное разведывательное управление, сокращенно ГРУ. Занимался очень нужной, хотя и несколько экстравагантной работой. Я специалист по нестандартным ситуациям, или, как говорит мой старший товарищ, напарник и учитель Георгий Михайлович, чистодел.
Если в смерти человека кто-то серьезно заинтересован, то его обязательно отправят к праотцам с прабабками. Пару лет назад натолкнулся я на интервью с неким выдающимся русским патриотом, где тот на полном серьезе расписывал, как кровавый гебистский режим регулярно подсылает к нему наемных убийц. Читал и ржал, как в детстве в цирке.
Еще раз повторяю, ни у кого не получится остаться в живых, если по его душу снарядят грамотных спецов. Это без вариантов. Настоящие мастера, уверяю вас, сделают все в лучшем виде и на любой вкус: застрелят, взорвут, отравят, сожгут или просто забьют до смерти дохлыми свиньями.
Иногда, в особых случаях, смерть может наступить от естественных причин. Это когда человек, здоровый как бык или космонавт перед полетом, переселяется в мир иной, подавившись котлеткой, наступив на кусок мыла в душе, поскользнувшись на лестнице или ощутив легкое головокружение с летальным исходом на балконе. Бывает даже, что его находят мертвым в комнате, запертой изнутри.
