Купить вечером цветы оказалось довольно затруднительным делом. Цветочные ларьки в семь часов сразу закрылись, словно подозревали, что в пять минут восьмого Туровскому приспичит купить букет алых роз. Когда он объехал все городские цветочные палатки, был уже согласен на любые розы. Ему сказочно повезло: хмурая цветочница из палатки на Привокзальной площади, забывшая на рабочем месте ключи от квартиры, вернулась за ними ровно в половине восьмого, когда удрученный неудачей сыщик проезжал мимо. Она не посмела отказать великолепному мачо, обратившемуся к ней с неизменно чарующей улыбкой, и сунула шесть последних розочек желтого цвета. Туровский хмыкнул, покачал головой и подарил шестую розочку цветочнице. Та недоверчиво улыбнулась и пожелала сыщику приятного вечера.
Вечер действительно обещал стать приятным. Ветреник Туровский, получающий наслаждение от общения с прекрасным полом, предвкушал разговор с милой собеседницей и, вполне возможно, дальнейшее более тесное знакомство с ней. Туровского несколько смущал образ директора краеведческого музея, по совместительству оказавшегося отцом прекрасной Виолы, но девочка уже взрослая, должна принимать решения самостоятельно. Тем более Андрей не собирается сбивать ее с пути истинного, как старший по возрасту, он может дать ей несколько ценных советов, помочь определиться с профессией, рассказать о своей. И это ни в коей мере не станет хвастовством! Все его знакомые девушки довольно активно интересовались сыскной деятельностью, ведь сыск – это такое занимательное времяпрепровождение. Ничто не увлечет собеседницу так, как рассказ о его поистине героических подвигах на этом поприще. Если Виола не увлекается сыском, то Туровский может поговорить с ней о другом, к примеру о погоде. Тоже всегда беспроигрышный вариант.
Но Виола сыском заинтересовалась. Судя по всему, была умной девочкой. И поразительно красивой, словно не в отца – Аркадия Аркадьевича Купцова.
Она сидела напротив Андрея и хлопала длиннющими ресницами, лишь изредка кидая на Туровского заинтересованные взгляды. Андрею импонировало то, что она не опоздала, как привыкли это делать столичные кокетки, оделась стильно, но неброско, чтобы не смущать кавалера, захватившего в командировку всего пару костюмов, и сразу позволила Туровскому рассказывать все то, что он собирался рассказать. И Туровский под бульки шампанского заливался соловьем, посвящая гламурную диву в азы сыскной деятельности.
Общность интересов сближает, Андрей это хорошо знал и решил привязать рассказ к местной действительности.
Играя тонкими пальчиками, унизанными золотыми перстнями, с длинной прядью иссиня-черных волос, Виола небрежно выслушала рассказ сыщика о краже в краеведческом музее, где директорствовал ее родитель. Оказалось, она мало что знала, и особенно этим делом не интересовалась, не понимая, кому могло понадобиться старое «Житие». Но Туровский, как хорошо натренированная сыскная собака, почувствовал: если уж не сможет вызвать в этой холодной гордячке интерес к себе как к мужчине, то через нее проложит мост к Аркадию Аркадьевичу Купцову, несомненно что-то скрывающему.
Но через пару часов он иссяк. За все это время Виола не сказала и целого распространенного предложения. За исключением того, что обмолвилась парой слов о своем отдыхе в Лазаревском, откуда вернулась совсем недавно. Андрей перед этим как раз сделал комплимент ее прекрасному загару, а после предложил съездить отдохнуть вместе куда-нибудь на Лазурный Берег.
Вслед за этим Андрей, подумавший о том, что из Виолетты Купцовой получится отличная молчаливая жена, пригласил девушку на танец.
Впрочем, танцуя с ним, она была так же холодна и отстраненна.
Но приглашение на ужин в дом Купцовых он все-таки получил на подъездном крыльце, когда провожал Виолу из ресторана. Сомнений в том, чтобы поцеловать на прощание девушку, у него не было. Поцелуй стал бы равносилен вселенской катастрофе. Темные глазищи красавицы остались неприступными, как скалы, лишь ее тактичное поведение позволяло на что-то надеяться в дальнейшем.
Договорившись, что они созвонятся, Туровский и Купцова расстались.
