В темном коридоре больницы, освещаемом только масляными светильниками, толпилось достаточно много народа. В душном воздухе висели ароматы лука, конского пота, навоза и деревенской махорки напополам с перегаром. Ну да, фермеры и ранчеры, приехавшие на редкие приемы с кучей своих отпрысков. Было много беременных крестьянок, и Енот обратил внимание на то, что Файри покосилась на них с завистью в глазах. Это было достаточно неожиданно для него. Городских тоже было немало, ему даже помахали соседи с улицы, на которой он раньше жил.
— А почему светильники на масле? — поинтересовалась любопытная Медовая. — У вас разве нет электричества?
— Электростанция одна, мощности не хватает, и в основном работает на мастерские, склады администрации, операционные здесь и на шахты. Даже в казармах у нас свет такой же, не говоря про дома и улицы.
— М-да уж, — протянула девушка. — Это нехорошо.
— Какая нам разница, Хани? — Файри высматривала, кто сможет им помочь. — Про жителей администрация думать должна, а наше дело всяких уродов истреблять. Стойте здесь, я сейчас.
Она пошла к стойке регистратуры, за которой сидела одинокая пожилая медсестра, временами покрикивающая на наиболее рьяных посетителей. Толчком ладони подвинула в сторону нависавшего над теткой здоровенного, судя по добротной одежде, зажиточного фермера в широкополой шляпе. Тот развернулся в ее сторону, готовясь открыть рот с явной готовностью наехать на Файри. Краем глаза Енот заметил, как рука Медовой метнулась к кобуре, отстегнув лямку, державшую пистолет. На его лбу мгновенно выступил пот, а перед глазами мелькнула картина пальбы, устроенной валькириями-чистильщицами.
К счастью, обошлось. То ли детина успел сообразить, что не стоит связываться с лысой девкой с татуировкой на башке, то ли краем глаза увидел, что стоящая напротив него Медовая потянулась к пистолету? А может, понял, что толкнувшая его нахалка пришла с парнем в форме стражи? Кто знает. Во всяком случае, он не стал тянуться к рубчатой рукояти револьвера, висевшего на поясе, и подвинулся, пропуская Файри.
Женщина облокотилась на стойку, покрытую морилкой и лаком «под дуб». Медсестра подслеповато и недоуменно уставилась на нее.
— Мне нужно к главному врачу, — резкий голос чистильщицы был четко слышен в повисшей тишине.
— Простите? — Медсестра удивленно подняла вверх бровь. — Господин Соленый принимает только в начале недели и по предварительной записи.
— А мы не на прием, дорогуша. — Файри мило и хищно улыбнулась. — Нас ваш мэр к нему послал. Так куда нам?
— По коридору и на второй этаж, — голос тетки обиженно вздрогнул.
— Спасибо. — Файри повернулась к Еноту и Медовой. — Пошли, ребятки.
И зашагала в указанную сторону, не обращая никакого внимания ни на ворчавшую за стойкой тетку, ни на крестьян, живо принявшихся обсуждать хамское поведение лысой лахудры. Следом за ней двинулись и «ребятки», причем Енот поневоле втянул голову, понимая, что его-то регистраторша точно заметила и обязательно припомнит позже.
В конце плохо освещаемого коридора с рядом стареньких дверей, скрипящими досками пола и непонятным запахом медикаментов находилась лестница с растрескавшимися ступеньками. Бодро простучав по ней каблуками, Файри взбежала на второй этаж. Следом за ней, громыхая нерастоптанными ботинками, поднялся Енот. Ему хотелось ворчать и ругаться, так как радость от полученной обуви давно испарилась, оставив вместо себя только саднящие мозоли на ногах. Парень был готов побиться об заклад, что на пятках у него появились большие кровавые мозоли. Это не поднимало настроения и заставляло игнорировать юную чистильщицу, идущую следом.
Обтянутая черной кожей фигура замерла возле самой представительной двери коридора на втором этаже, к тому же украшенной блестящей медной табличкой с надписью. Чуть задержалась, отстучав по деревянному полотну быстрый и сильный ритмичный стук. И зашла, не дождавшись никакого ответа. Енот вздохнул очередному проявлению бесцеремонности и пошел следом.
Соленый, вольготно раскинувшийся в большом кресле, стоявшим за столом весьма солидного размера, взбешенно уставился на вошедших в его кабинет. И по большому счету это было вполне понятно. Ну, а кто не разозлится, если к нему запрутся без разрешения в такой ответственный момент?
