— Поджариться .
Уровень радиации здесь, гм-м, астрономический .
Пока Хатч не выйдет наружу и не заменит передатчик, никакой надежды предупредить Пастора не было.
— При такой скорости снаружи очень сильный ветер — это если ты хочешь очень хорошо испечься, Хатч. Помни: если с тобой что-то случится, не спасется никто .
— Ты мог бы заменить меня.
— В данный момент я слеп. Я не сумел бы даже отыскать станцию. «Ренессанс» должен известить «Сиренити» о том, что произошло, а Барбер пусть догадается об остальном.
— Они тоже ничем не помогут. Тот же самый ЭМИ…
— У них есть оборудование для таких явлений внешней среды. Есть костюмы для тяжелых условий работы. Они могут отправить наружу людей, не подвергая их жизнь опасности .
— Да. — Она поторопилась с выводами. Ну ладно. Сама она определенно не собиралась никуда выходить.
— После прибытия на станцию ты можешь заняться любыми восстановительными работами. Если не передумаешь.
— К тому времени будет поздно обращаться за помощью к Пастору.
Камин Билла утих.
— Я знаю .
Они вели корабль по заранее строго установленному курсу. Точные данные о направлении и скорости были заложены много часов назад. И теперь требовалось только не проскочить мимо станции, не заметив ее. Но видимость ухудшалась, и утром, к моменту их прибытия, должна была стать еще хуже. Она, вероятно, останется вполне терпимой, но если они чуть ошиблись в расчетах, уповать оставалось только на Бога. — Билл, что если мы загрузим на корабль всех?
— Всех до одного? Пятьдесят шесть человек? Пятьдесят семь, считая тебя? А сколько там взрослых? Сколько детей? Какого они возраста?
— Ну, скажем, сорок взрослых. И что?
Его изображение словно бы постарело.
— Первые несколько часов все будет в порядке. Затем понемногу начнет сказываться теснота. Пассажиры станут реагировать на растущую духоту. А после, скажем, через тринадцать часов, условия ухудшатся очень серьезно .
— Через какое время люди начнут испытывать постоянное неудобство?
— У меня нет на этот счет достаточной информации .
— Подумай.
— Я очень не люблю думать. Особенно над подобными вопросами .
— Неважно. Думай.
— Примерно через пятнадцать часов. Как только это начнется, все очень быстро покатится вниз. — Его взгляд наконец поймал ее взгляд. — Ты сможешь сделать это — загрузить на борт дополнительных людей — если Даймен достаточно сообразителен, чтобы позволить «Сиренити» узнать, что именно здесь произошло, если станция «Сиренити» свяжется с «Кондором» и «Кондор» сумеет отыскать нас достаточно быстро, чтобы снять лишних людей еще в пути .
* * *
Освещение восстановилось, а заодно нормальное энергоснабжение.
Весь вечер Хатч беспокойно бродила по кораблю, читала, наблюдала за моделированием и вела длинную сбивчивую беседу с Биллом. ИИ заметил, что со времени ленча она ничего не ела. Но у Хатч не было аппетита.
Этим же вечером, но позже, Билл возник на мостике — в виртуальном обличье, — в кресле справа от Хатч. Он был одет в прекрасный фиолетовый комбинезон с зеленой отделкой. Нагрудный карман украшала нашивка «Уайлдсайда». Билл очень гордился своей изобретательностью в том, что касалось создания его костюмов. На нашивках всегда значилось его имя, но сами они непременно менялись с каждым новым его обликом. На этой красовался силуэт корабля, перечеркнутый галактическим вихрем.
— Так ты попытаешься забрать всех ?
Пока она отложила решение. Оно подождет до «Ренессанса». До тех пор, пока Хатч не объяснит ситуацию Даймену.
Воздуха на всех не хватит, профессор .
Ошибка не моя. Я не знала этого .
Она сидела, развлекая себя мыслями об убийстве Барбера. Билл поинтересовался, не впала ли она в транс, но Хатч нужна была уверенность, что завтра утром она будет полностью работоспособна.
— Пока не знаю, Билл.
С приближением ночи внутреннее освещение стало меркнуть. Индикационные панели тоже потускнели, создавая иллюзию, что снаружи наступил вечер. Постепенно туман редел, и наконец Хатч смогла видеть снаружи лишь случайные отражения огней кабины.
Обычно ей было очень уютно в салоне «Уайлдсайда», но сегодня корабль казался пустым, темным и безмолвным. В отсеках гуляло эхо; Хатч прислушивалась к воздушным потокам и бормотанию электроники. Каждые пятнадцать минут она усаживалась перед своим дисплеем и проверяла положение «Уайлдсайда».
