Чиканутый - страница 15

я не пропущу гола! Он был высок, на голову выше меня, но я с яростью взлетел в воздух и успел отбить мяч кулаком. В тот же миг он ударил меня головой в нижнюю челюсть. Я перевернулся в воздухе и упал на спину. Тряхнуло. Во рту солоно. Им штрафной за нападение на вратаря. Я скинул перчатку и нечистым пальцем полез в рот. Кусочек губы изнутри был частично откушен и болтался, как короткий живой жгут. Игра продолжалась. Я уже не боялся ударов по воротам, а жаждал их. Бейте! Бейте! И отражал, ловил мячи. Только бы не пропустить, только бы не пропустить! Сколько раз я это твердил себе, даже когда наша команда явно побеждала: хотелось уйти с поля «сухим», но далеко не всегда это удавалось… Стоять на смерть. Против этих. Это — битва за жизнь и свободу! Вот за что я любил и люблю футбол! В нем человек освобождается! Дома на него рявкает отец, который еще год назад порол его за парусиновые туфли, разбитые на дворовом футболе, за двойку или просто так, из самоуважения; на улице и в школе его подавляют более сильные, а главное, более грубые по натуре товарищи, держат в тисках учителя трудных предметов и клюют Рудаки да Кондратьевы, лепят ему выговоры еще молодые, но уже хищные и равнодушные карьеристы, а тут он победитель, вырвавшийся из загона для рабов Спартак с товарищами, вольный «Буревестник»! После каждого взятого мной трудного мяча трибуны ревели непонятное «А-ать! Ва-ал!» В перерыве мне сказали, что это был крик удивления «опять взял!».

Произошла смена ворот. И старичок перекочевал налево, опять устроился сзади. На пятой минуте второго тайма в мои ворота назначили пенальти. Все. Сухому мне не уйти… Все равно — расшибусь, но постараюсь! В момент удара я ложным движением поманил секретаря райкома в сторону своего более слабого — правого угла, не теряя при этом центра тяжести. Удар! Влево! Лечу, но толчок чересчур сильный: показалось, что мяч идет в самый нижний угол, а он пошел ближе ко мне. Поэтому я его чуть не пролетел. Мяч ударил меня в живот… От живота мяч далеко не отлетает. Так и есть, вот он, в двух шагах от ворот, медленно катится от меня… Короткозубая немолодая девушка летит на добивание… А я беспомощно лежу!.. Вратарь редко успевает подняться в таких случаях, но я поднялся, оттолкнувшись от земли всем: руками, ногами, животом. И, чуть не сломавшись, изогнулся вправо и кинулся наперерез удару… Удар, нанесенный с одного метра, как мне показалось, расплющил у меня все лицо: нос, губы, брови, и я не почувствовал, как коснулся земли… Ребята меня подняли и отряхнули.

— Ура! Понимаешь. Костя, ура! Отбил! Мяч уже у их ворот. Да цел… Ну-ка, дай взглянуть… цел! Даже крови из носа нет! Стой!

И я стоял. А через минуту — надо же! — «Трактор» заработал пенальти. «Снесли» малыша Захарова. Понедельник поставил мяч на одиннадцатиметровую отметку. Вдруг аппарат старичка произвел яркую вспышку. Понедельник и вся команда повернулись ко мне, замахали руками:

— Костя! Костя!

— Мне бить?! — Но тренер прикрикнул из-за ворот:

— Беги, раз зовут!

Он-то знал, что играть в поле я не умею, но бью с левой так, что он не раз покрякивал: «Эх, если б ты еще и водиться умел! Я б тебя — левым крайним!»

Я добежал до чужой штрафной. Никогда еще я не ступал на нее во время игры. Как далеко позади остались мои пустые ворота! Чернявый вратарь «Трактора» вдруг стал белобрысым. Даже брови и глаза у него побелели. Так это ж Кондратьев! Как он, псина, сюда пробрался?! Но судья уже дал свисток, и я, как на тренировке, когда «расстреливал» ворота Фирстка, медленно подошел к мячу и, показывая рукой, куда буду бить, пробил в правую от Кондратьева «девятку». Удар был резаный, «американкой», по-теперешнему — внешней стороной ступни. Неужто в штангу?.. Нет. Впритирку со штангой мяч влетел в верхний угол. Кондратьев только проводил его взглядом. Переполненные трибуны гремели. Обычно мы играли при малочисленной публике из числа членов общества и «сочувствующих». Но сегодня был спортивный праздник «Трактора», и билеты были проданы на две игры сразу: в 16.00 играли юноши, а в 18.00 — взрослые мастера «Ростсельмаша» и бакинского «Нефтяника» (ныне «Нефтчи», что, впрочем, в переводе с азербайджанского на русский означает то же самое). Из-за них-то и пришло столько болельщиков, но потом многие говорили, что после юношей на взрослых смотреть было не интересно.