— Чарли! — вскричал Робертс, протягивая руку. — Как ты думаешь, не опасно ли мне, деревенскому парню с Запада, соваться в это волчье логово?
— Не съедят, — ответил Манчестер. Его совсем не маленькая ладонь полностью исчезла в огромной лапе Робертса.
— Ой ли? — усомнился калифорниец. — Они же, как–никак, твоего поля ягоды, все больше банкиры да маклеры…
Манчестер улыбнулся. Кандидаты немного постояли, оценивающе оглядывая друг друга, потом разошлись. Любезности кончились. Подойдя к лифту, министр финансов услышал аплодисменты, доносившиеся из только что покинутой им комнаты, и остановился.
— Продажные твари! — прорычал О’Коннел.
— Я сам виноват, — возразил Манчестер. — Слишком увлекся проповедями. А ведь в своем отечестве, как известно, нет пророка.
На улице вся компания уселась в ждавший у тротуара лимузин и отправилась в «Хилтон».
— Судя по их реакции, наша позиция расшатывается, — произнес кандидат. — Еще прошлой зимой все эти парни считали за честь быть моими приятелями.
— А стоило только сказать, что их доходы не самое главное, как дружба врозь, — подал голос Арчи.
— Вся штука в том, что почти каждый из них уже успел запустить когти в пирог военного бюджета, — пояснил Манчестер. — Концерн Голсуорси, например, прибрал к рукам контракты на производство магния и редких металлов. Да и банк Гаррисона по уши увяз в финансировании ракетных проектов. Все они там заодно! — в сердцах добавил он.
— Босс, у меня свидание, — спохватился Арчи, когда лимузин подкатил к «Хилтону». — Если вы не против, встретимся за завтраком.
— Ради бога, — улыбнулся Манчестер. — Дамы — прежде всего.
— Мать моей дамы — член национального женского комитета. Можно считать, что я иду по делу.
О’Коннел купил в киоске свежий номер чикагской «Сан–таймс» и принялся вместе с Манчестером изучать первую полосу. Около минуты они молча читали обведенную жирной рамкой заметку, потом изумленно переглянулись.
— Беда, Оби, — сказал наконец кандидат.
— Хуже, — ответил О’Коннел. — Это наша погибель.
Заметка гласила: «Москва, 12 августа, Ассошиэйтед Пресс. «Правда» высоко оценила позицию Манчестера в ракетном вопросе. Советская газета назвала министра финансов США «сторонником мира» и «противником милитаристской правящей верхушки Соединенных Штатов».
— Да… это мне сейчас совсем ни к чему, — проговорил Манчестер.
— Как только заметку увидит Карл Флейшер, ты сразу же превратишься в кандидата от коммунистов, — мрачно предрек О’Коннел.
— Пять минут опоздания, — заметила Кей, спускаясь в вестибюль, где ждал Арчи. — А что ваш Манчестер? Уже дома?
— Наверное, спит, — ответил молодой человек. — Суровый выдался денек, да и завтра не легче будет. Куда пойдем, в «Памп–рум»?
Она покачала головой.
— Там сейчас добрая половина техасской делегации. Лучше найти местечко потише. Как насчет «Западного Амбассадора»? Там есть уютный погребок.
В «уютном погребке» было не ахти как уютно. Запоздалые посетители группами сидели за столами, несколько подвыпивших республиканцев приветственно помахали руками, завидев Арчи. Метрдотель отыскал столик у стены рядом с баром и усадил молодых людей. На этот раз они говорили и о политике. Кей высказала мнение своей матери о пресс–конференции и заявила, что Манчестер сплоховал, подняв вопрос о ракетах, а Арчи, в свою очередь, ни с того ни с сего рассказал спутнице о представлении, устроенном его боссом в клубе «Чикаго». «Проповедь» Манчестера не оставила его равнодушным, и теперь Арчи испытывал чувство гордости оттого, что работает вместе с таким человеком. Он был преисполнен решимости хоть костьми лечь, лишь бы Манчестер одержал верх.
— Прекрасная речь, — сказала Кей, выслушав пересказ Арчи. — Жаль, что ее не довелось услышать маленьким людям вроде меня. Мы ведь ровным счетом ничего не понимаем в тех общих фразах. которыми сыплет пропаганда, а вот послушать Манчестера, и все сразу станет ясно. По–моему, вы должны сделать все, чтобы привлечь делегатов на его сторону.
— Уже поздно, — вздохнул Арчи. — Голосование в четверг.
После ужина Кей отказалась идти в другой ночной клуб и предложила прогуляться. Они перешли шоссе и зашагали по набережной Мичигана. Волны озера монотонно бились в бетонные пирсы, звезды чуть потускнели и сместились к востоку, горизонт закрыла гряда темных облаков. Молодые люди рассказывали друг другу о своих родителях, делились мечтами, вспоминали детство. Наконец Кей остановилась и повернулась к Арчи.
