Допил неспешно, надо отметить.
Он понимал, что тянет время, но ничего не мог с собой поделать. И правда, и ложь были одинаково ужасны. Если он расскажет все, эрни будут знать, что они обречены. Если он не расскажет, они умрут в неведении, потому что один из них отказал им в праве знать.
Две служанки, которых он встретил на пороге кухни, поспешно отступили назад, присев в реверансах чуть ли не до пола. Рут спросил, где сейчас может находиться герцог Франц. Одна из девиц с придыханием пролепетала в ответ, что не знает.
Вертевшийся у его ноги Счастливчик радостно гавкнул, и девицы отступили ещё дальше, а потом дружно убежали к входным дверям. Он проводил их взглядом.
И подумал - лучше всего будет зайти сейчас к матери. Герцогиня не могла не знать, что сын опять куда-то исчез. Так что Рут сделает сразу два дела успокоит её своим визитом и спросит об отце.
И хоть ненадолго, но оттянет миг, когда нужно будет либо сказать, либо промолчать.
Герцогиню Эвгалир он нашел в музыкальной комнате. По стенам ярко и бестрепетно пылали флиги, зачарованные факела, отсекая тьму, начавшую сгущаться за окнами. В комнате, кроме матери, никого не оказалось. Сама герцогиня сидела в кресле, к подлокотнику которого была прислонена серендионская лютня - темная, почти черная, сияющая дорогим южным лаком. Глаза матушки оказались закрыты, она откинулась на спинку кресла, разбросав по подлокотникам локти и сцепив пальцы перед собой. Молилась?
Рут кашлянул от порога - она тут же открыла глаза, разорвав переплетенье пальцев.
- Рут! Где ты был? В такое время…
Он дошагал до её кресла, поклонился. Счастливчик, как привязанный, следовал за ним от самой двери, однако на середине комнаты отстал. Но обернуться, чтобы посмотреть, чем таким занят пес, Рут не захотел. Серозеленые глаза матери глядели потерянно. Белки заливала предательская краснота - герцогиня плакала, и совсем недавно.
- Все хорошо, матушка. Мне нужно было кое-что обдумать, поэтому я отлучился. Недалеко, в одно тихое место. У нас в Керсе.
Может, она не спросит про название места, и обойдется без вранья, со слабой надеждой подумал Рут
Не обошлось. Герцогиня, не вставая с кресла, протянула руку, ухватила его за рукав. Дернула к себе, принуждая встать вплотную к креслу.
- Куда ты отлучался? Рут, тебя же отправили в Аретц? Я знаю, там погибли двое Тарланей - это, конечно, ужасно, но это не твоя вина. Счастье, что ты сам остался жив. Что там болтала Арлена? Ты и впрямь собираешься встретиться с тем чудовищем, которое убило Тарланей? Это безумие. Я… твой отец не позволит этого. Я ему этого не позволю! И не прощу!
Он моргнул. И без того выцветшие глаза герцогини стремительно заплывали слезами. Поэтому Рут опустился на одно колено, бережно отцепил её руку от своего рукава. Поцеловал, неспешно зажав между ладонями.
- Матушка. Я не собираюсь встречаться с тем человеком. Клянусь вам.
Сейчас не собираюсь, мысленно продолжил он свое признание. Сейчас мне нужно поговорить с отцом. Возможно, он прикажет отбыть наложенное им
наказание до конца - а это означает заточение в Вагране без права выхода наружу.
А может, и не прикажет. Там видно будет. В любом случае, кто-то должен рассказать Арлене, что случилось с княжной Татьяной. И кто-то должен отплатить Кайресу за Гарта и Алвина. Но это - потом. Сначала - разговор с отцом, весть для Арлены, сбор сведений о том, кто такой Кайрес, в чем его сила, где его слабость…
- Так где ты был? - Нетерпеливо спросила мать.
Он заставил себя улыбнуться, глядя ей в глаза. Как хорошо, что мать - не эрни. Что ни говори, Трира знала, что делает, не позволив эрни иметь детей женского пола - женщины, способные распознать мужскую ложь с первого взгляда, слишком опасны. Чуть побольше таких, и мир рухнет…
- В деревушке Ларсу. Оттуда я отправился в Ольсу, это на берегу
Вьюжного моря. Любовался волнами, на которых никак не появятся льдины.
Даже подобрал на берегу пса. Счастливчик!
Он оторвал ладонь от руки матери, щелкнул пальцами. Грязная морда тут же перевесилась ему через локоть. Вывесила язык, радостно задышала.
- Вот. Хорош, правда?
