Пока тридцатая девятка запрыгивала на пластиковые сиденья, чуть подальше откинулся еще ложемент, и с него на волны встали девять канмусу в темно-синих комбинезонах, с большими цифрами «15» — красного цвета у флагмана, и золотого у всех прочих.
И только уже оказавшись в кресле, Восьмая сообразила, что больше не дрожит.
Первый выход закончился.
Она осталась жива.
* * *
— Жива, но это ненадолго, — доктор нахмурился. — Костюм треснул и взвесь попала на ссадины, следовательно — в кровь. Фильтры тут бесполезны.
Капитан конвоя прикоснулся к подбородку пальцами.
— Тогда и выбора нет. Готовьте, я вызову эвакуатор. Она же не одна?
— Увы…
Пока доктор перечислял, кого надо вывозить в первую очередь, капитан конвоя переключился на оговоренную волну:
«Валькирии — Токио-Сидней-один-семь!»
«Беркана в канале.»
«Беркана, у меня два десятка раненых. Срочная эвакуация на Гавайи.»
«ТС-один-семь, школоносец у вас просторный, я смогу сесть. Требуется постоянная скорость.»
«Беркана, для палубы скорость постоянная, принял.»
Переключившись теперь на внутреннюю сеть, капитан конвоя отдал приказ — и в кубриках «Летучего Феникса» заиграла музыка пробуждения. Услышав знакомые раскаты, Восьмая села на кровати.
— Рано еще, — сонно простонала Таня с кровати напротив. Дверь в кубрик открылась, всунулась флагман:
— Девочки, подъем. Надо расчистить дорожку для нашего «Феникса», раненых будем вывозить на Гавайи.
— Ра-аненых… А где Анна?
— Ее тоже.
— Так она тяжелая! — кубрик разом проснулся. Канмусу повскакивали, отбросив одеяла. — А ты же говорила, с ней все обошлось!
— Я соврала, — без тени смущения сказала Тенрю. — Чтобы вы нормально выспались перед боем.
Переждав особенно громкие вопли, добавила:
— У вас первый практический, первый провозной и первый боевой выход — в одном флаконе. Вы и так едва уснули.
Одевающиеся девочки согласились — кроме Инес:
— Но ты нам соврала! Как нам тебе верить?
— Как флагману. — Тенрю пожала плечами. — Психофизиология бойца — психованая физиология. Чем больше психованая, тем ближе бабушка с косой. И мы не на берегу, Седьмая. Будешь ты мне верить, или нет — но сейчас ты спала на полста минут больше, чем если бы ворочалась, переживая за Шестую.
— Анну!
— Пока мы не придем на берег, она — Шестая. Спи с ней, раз вы такие любимые, но называй как положено. Тогда в бою не оговоришься. Отряд! Всем слушать внимательно!
Флагман убедилась, что ее действительно слушают все, и только тогда сказала:
— Чует моя задница, дорожкой дело не кончится. Хотя впереди по трассе Валькирии уже вскипятили половину океана, и все наши линкоры бьют на обе стороны почти непрерывно — но погреба-то у них не бездонные, как у некоторых тут желудки.
Третья потупилась.
— …Если бы от глубарей спасали стволы и ракеты — не было бы нужды в нас.
Флагман еще раз оглядела кубрик.
— За бортом ночь. Отставший одиночка до утра не доживет. Есть шансы, что вас подберут крейсера арьергарда. Если заметят радиомаяк, и если смогут подойти достаточно близко. Но это настолько призрачный шанс… Лучше забыть. Если бы не прямой приказ, я бы и радиомаяки у вас отобрала, чтобы не расслаблялись.
Лес поднятых рук.
— Приказываю: что бы там ни орали начальники — слушать меня! Только меня и никого больше. Всю школьную премудрость сдать в сейф. Вопли за патриотизм положить вот в эту мусорку. Дежурной — выкинуть, проверю.
Девочки слабо улыбнулись. Тенрю продолжила:
— Вы — новички, перворазницы. Заготовки. Личинки. У вас единственная задача — дожить до второго боя. Глубья хватит на всех! Ни завтра, ни послезавтра война не кончится. Вернетесь — доделаете. Устали — не стесняйтесь нажимать красный сигнал. Понятно?
Флагман перевела дыхание:
— Просто держитесь за мной и лупите все, что увидите. Автоматика не даст выстрелить по своим. Об этом не думайте. Вообще не думайте. Следовать за мной. Слушать меня! Понятно?
Тенрю прошлась между замершими на кроватях девочками тридцатого подразделения, заглядывая каждой в лицо — и осталась довольна. Махнула рукой:
— Всем хорошо поесть. Умыться. Сходить в туалет. За бортом все унитазы только с зубами.
Вторая (Таня) и Седьмая (Инес) робко хихикнули.
