– Что, Наталочка, работу прогуливаешь? Всем доброго утра, – на кухне появился Иван Артемович, выбритый и сильно пахнущий одеколоном.
– Доброе утро, Иван Артемович, – хором ответили женщины.
– Заварить вам чаю? – спросила Злата, вынимая из ящика пакет с любимым напитком пожилого преподавателя.
– Буду очень благодарен, – улыбнулся Иван Артемович, – так что же, Наталочка, работа – не волк? – он по-доброму улыбнулся, сев рядом с сонной соседкой.
– В школе сегодня концерт юных талантов, так что уроки отменили, – произнеся слово «отменили», Наталья Геннадиевна облегченно вздохнула, потому как гудящая голова не располагала к работе.
– Это хорошо, что у вас в гимназии поощряют творческое начинание. Может, в будущем кто-нибудь из твоих учеников прославится на весь мир!
– Надеюсь, к этому времени я уже не буду там работать, – Наталья Геннадиевна встала из-за стола, помыла чашку и, извинившись перед Иваном Артемовичем, пошла в комнату прилечь.
– Иван Артемович, я вот тут подумала... – начала Злата, склонившись над ухом пожилого преподавателя.
– Да?
– Ну, я много думала о той притче, что вы мне вчера рассказали...
– Это похвально, Злата, – Иван Артемович одобрительно кивнул, погладив Злату по руке, – и что же ты надумала, родная?
– Ну, вот про ту девушку, которая принца все время ждала, а по сторонам не смотрела. Я вот подумала, это же история про Наталью Геннадиевну, да?
Златин собеседник разочарованно вздохнул.
– И как же, скажи на милость, к нашей Наталочке относится эта история?
– Ну, про красавицу и про то, что все мужчины вокруг ее не устраивают...
– А как же фрагмент «про верного и преданного слугу»? – Иван Артемович снисходительно улыбнулся, сделав небольшой глоток горячего чаю.
– Об этом я не думала...
– То-то и оно, Златочка! Любая теория должна иметь логическое объяснение.
– А логическое – это какое?
– Логическое от слова «логика». А логика, милая моя, это наука о правильном мышлении. Раздел философии, одним словом.
– А Даня говорит, что все философы сумасшедшие, – Злата очень ценила мнение своего юного соседа, так как считала его неимоверно умным, хотя порой и заносчивым.
– Это его субъективное мнение, – Злата, округлив глаза, изумленно смотрела на пожилого преподавателя.
– Субъективное мнение – это личная точка зрения конкретного человека, в нашей ситуации – Дани, – Иван Артемович тяжело вздохнул, сделав еще один глоток ароматного напитка.
– Ничего не хочу слышать! Общий совет на кухне через 5 минут! – в коридоре послышались тяжелые шаги Елизаветы Борисовны.
– Фашисты! – закричала Изабелла Николаевна, стукнув рукой по антресоли.
– Сожалею, дорогая, но их на общий совет не зовут, – сказала Елизавета Борисовна. – Где Миша? Его кто-нибудь видел? Злата, Юра у себя? – опираясь на старую клюку, она плелась по коридору, менторским тоном созывая всех на кухню. Всех, кроме Изабеллы Николаевны. Только услышав голос жены, Иван Артемович молниеносно выскочил в коридор, браня любимую, что не позвала помочь и что не бережет ноги.
– К черту ноги! – выругалась пожилая женщина, что было ей не свойственно, – ладно, я забыла, мне как-никак хорошо за 80, но вы-то!
Злата, Иван Артемович и все такая же заспанная Наталья Геннадиевна, вышедшая в коридор, в недоумении смотрели на Елизавету Борисовну.
– Что мы забыли, Лизочка? – осторожно спросил Иван Артемович.
– Завтра нашему Данечке 22 года исполняется, а мы забыли!
Все и вправду забыли о дне его рождения. Надо отдать должное, несмотря на частые ссоры и недопонимания, дни рождения друг друга соседи всегда исправно отмечали. В меру своих возможностей каждый именинник накрывал стол, взамен получая подарок и пару-тройку пожеланий.
– По сколько сбрасываемся? – спросила Наталья Геннадиевна.
– Вот этот подход мне нравится! Деловой! – Елизавета Борисовна одобрительно улыбнулась, – все бы так активно проявляли инициативу...
– Как обычно? – Злата, которая не любила, когда в пример ставили ее злейшего врага, немедля, достала из сумки кошелек.
– По 50, но не с семьи, а с человека, – серьезно ответила Елизавета Борисовна.
– Если я дам 100, мне можно будет идти спать дальше? —Наталья Геннадиевна еле стояла на ногах, кутаясь в свой шелковый халат.
