— Выходит, что да.
— И вы в это верите?
— В цепочке фактов, которые приводит Дюпа, есть слабое звено, — ответил Куртис, вынимая из кармана газету. — Может быть, это и не так важно, но я все же скажу. Вот он пишет об одежде убитой. Да, халат ее персикового цвета, который мадам Клонек так и не надевала, действительно висел в шкафу.
Но Дюпа утверждает, что домашних тапочек нигде не было. А это совсем не так. Либо он подтасовывает факты, либо их кто-то убрал. Шелковые домашние тапочки желтого цвета я видел под туалетным столиком.
— Это я их убрал, — мрачно признался Банколен. — Давайте сосредоточим наше внимание на туалетном столике. На пятне от шампанского, на открытой баночке крема и лежавшем в ящичке стола стилете.
Гортензия говорит, что его туда положила она. Наличие этих предметов, включая тапочки, легли в основу моей версии. Она отличается от той, что выдвинул месье Робинсон.
Его версия вызывает у меня сомнения. На чем она основана? На таких заключениях, как: «это могла сделать только женщина» или «так поступить мог только мужчина».
Это же, как вы понимаете, совсем несерьезно. И все же статья в «Интеллидженс» может вызвать скандал. Так что сейчас мы поедем в «Криллон» и побеседуем с миссис Толлер.
Несмотря на опасения Куртиса, миссис Толлер охотно согласилась с ними встретиться.
Когда они вошли в вестибюль гостиницы, клерк за стойкой разговаривал по телефону. Он явно был встревожен. Увидев Куртиса и сыщика, служащий отеля прикрыл трубку ладонью.
— Месье, вас ждут, — сообщил служащий гостиницы и указал пальцем на телефонную трубку. — Я говорю с месье Стенфилдом. Он сейчас в номере миссис Толлер. Вас там очень ждут.
— Что-нибудь произошло?
— У них постоянно что-то происходит, — нахмурившись, ответил клерк и замолчал, замявшись. — Второй этаж, номер третий. Сейчас вас…
— Минутку, — прервал его Банколен. — Скажите, месье Стенфилд часто бывает у миссис Толлер?
— Ну, месье, это вполне естественно. Он же управляющий ее конторой.
— А вчера он приходил?
— Да. Ближе к вечеру. Я хорошо запомнил.
— Почему?
— Видите ли, в номер мадам можно подняться на отдельном лифте и выйти из отеля, минуя вестибюль. Этим лифтом пользуются только ее хорошие знакомые. Но вчера месье Стенфилд почему-то им не воспользовался. К мадам Толлер он прошел мимо меня и точно так же вышел. Приехал он около восьми, а ушел без четверти девять.
— Потрясающе! Вы в этом так уверены?
— Только во времени его ухода. Проходя по вестибюлю, месье Стенфилд посмотрел на часы. Он был так взволнован, чего раньше за ним не наблюдалось, что уронил шляпу. Она перекатилась через стойку, и я едва успел ее поймать.
— Да, вот еще что, — словно между прочим поинтересовался Банколен. — Скажите, регистрация входящих и выходящих телефонных звонков в гостинице ведется?
— Только выходящих. Это вполне естественно. Мы же должны выставлять за них счета.
— А входящих?
Служащий гостиницы помялся.
— В случае с мадам Толлер — да, — нахмурив брови, ответил он. — Видите ли, женщина она капризная и очень прижимистая. Убеждена, что мы выставляем ей счета и за входящие звонки. Поэтому, чтобы не возникло никаких недоразумений, все ее разговоры регистрируются.
— Тогда нам здорово повезло. — Банколен улыбнулся во весь рот. — Вы можете сказать, кто звонил ей вчера с утра до часу дня?
Клерк молча ушел и вскоре вернулся с толстым журналом.
— С огромным удовольствием, месье, — с достоинством заявил он. — Сделать это совсем нетрудно. За тот период времени ей позвонили всего один раз. Наш сотрудник на коммутаторе уверен, что это был месье Стенфилд. А теперь, месье, будьте добры, поднимитесь к мадам Толлер…
В холле третьего этажа их встречал Джордж Стенфилд. По его серьезному виду можно было подумать, что он собирается провести их не в номер гостиницы, а в усыпальницу фараона. На Стенфилде был пиджак спортивного покроя, под которым угадывалось небольшое брюшко.
Они вошли в большую комнату с двумя выходящими на площадь Согласия окнами. Все в ней было выдержано в бело-розовых тонах. На стуле с высокой спинкой, придвинутом к столу, сидела прямая как столб миссис Бенедикт Толлер. Увидев ее, Куртис многое понял.