Постепенно награды на кителе стали утяжеляться, заставляя непроизвольно присаживаться на пол, чтобы не упасть. Шейный орден раздулся до размеров пушечного ядра, наливаясь свинцом, становясь удавкой. Звёзды на погонах увеличились до размеров кремлёвских, один из лучей принялся колоть в ухо. Куски металла вырывались из многочисленных рамок и полетели на их обладателя, постепенно поглощая под огромной кучей безделушек. От веса затруднилось дыхание, ядро на шее тянуло в глубину металлолома.
В голове Максима раздался голос смеющегося Барбатоса:
– Ты очень алчный, твои медали и чины для тебя главное. Вспомни, почему ты "ушёл" из следствия в Энске? Почему тебя назначили именно в отдел внутренней безопасности? Люди для тебя никто. Расходный материал, катализатор для достижения твоих амбиций…
Утром…
Левое ухо Максима взорвалось резкой вспышкой боли, заставляя его пробудиться от сна. Боль очень похожа на ту, что колола в мочку уха лучом звезды с погона. Вслепую, лишь хлопнув рукой по уху, причина боли была ликвидирована. В пальцах остался раздавленный маленький коричневый жучок.
Мартын в это время уже проснулся и сейчас натирал до блеска кинжал, заметив, как Фиалковский принялся что-то разглядывать в руке, он сказал:
– О! Я же говорил! Блохи в наличии!
– Нет, так решительно невозможно жить! – возмутился Максим, сев на лежанке, одновременно проверяя ранку на мочке уха. – Если мы здесь ещё надолго, я найду новое жилье. Это помещение, жилым можно назвать с большой натяжкой. Чего стоят блохи и трубы на потолке, с которых постоянно капает какая-то дрянь.
Револьвер, спрятанный опричником под валиком из соломы, который служил чем-то в роли подушки, за ночь спустил немного воздуха из цилиндра. До аварии, приключившейся с ковром-самолётом, он был нормальным. Раньше уровень давления не падал и в течение недели, а сейчас часов за десять – упал почти на четверть. Пришлось накачать полный запас.
– Какие планы на сегодня? – спросил Мартын, уже надраивший свой кинжал.
– Доброе утро хоть бы сказал…
– Ладно. Доброе утро! – наигранно сказал Мартын. – Легче стало?
– Нет… – сильно помотав головой, прогоняя остатки сна, ответил его товарищ. – Смотри, у нас запланировано два важных мероприятия. Первое, авторитет Юрась заказал нам осуществить погром в одной из ремесленных лавок. На дело пойдём вечером, когда народ с улиц маленько разойдётся.
– Хорошо… – кот принялся задумчиво расчёсывать усы.
Как Максиму рассказал бандит, погром нужен, чтобы "объяснить" жадному хозяину о важности своевременного вноса платы за охрану. На вопрос потенциальных исполнителей зачем громить бизнес, ведь тогда владелец не получит свой доход и не сможет поделиться с "охраной", Юрась ответить не смог. Только отмахнулся, мол, не твоего ума дело. Но про деньги он подумал. Перед погромом придётся вытряхнуть все кассы и сейфы и изъять оттуда кровные. Полтинник – Юрасю за крышу, сотня – опять же ему в счёт мнимого долга, остальное опричники могут забрать себе в качестве оплаты. Крайне сомнительно, что в какой-то лавочке на отшибе за день копиться больше ста пятидесяти рублей золотом.
– Твоя задача, днём сходить туда, осмотреться снаружи, зайти в магазин, выяснить, где хозяин хранит выручку, как охраняется и так далее.
– Будет выполнено! – Мартын шуточно отдал честь. – Значит, на вокзал не ездить?
– Зачем? Официантка же вчера рассказала о вечернем поезде. Четырёхпалый должен уже быть в городе.
Через полчаса после разговора Фиалковского с криминальным авторитетом из портового района Мартенграда, официантка закончила работать. Девушка не возражала (или не успела возразить) против относительно мирной беседы, с лёгкими внушениями от Мартына, благодаря чему они без крови смогли получить все необходимые сведения.
В восемь часов вечера на вокзал прибыл поезд, до Ягодово ехать часов тринадцать, кража произошла часа в три ночи, Четырёхпалый с большой долей вероятности успел на поезд, так как уже сейчас введён строгий контроль, и любой человек без мизинца тут же будет задержан. Так что наша цель сейчас где-то в городе, возможно, мы даже его видели, но не смогли опознать…
