Джеймс приступил к изучению обезьяньего проекта (как он сам его окрестил), чтобы расквитаться с Винни. (Он и не помнит, за что именно хотел с ней посчитаться.) Но потом увлекся. В последнее время Джеймс постоянно искал научные статьи, размещенные в Интернете. Стал обмениваться письмами с учеными по электронной почте. Пока он толком не понимает, как истолковывать всю эту информацию, но чувствует: в ней кроется нечто важное. Очень важное.
У Джеймса появилась теория: Таннер – это самец-альфа.
Именно поэтому Таннеру сходят с рук все его выходки, а Джеймс готов ему аплодировать. (А впрочем, чем черт не шутит! Он и сам сможет набедокурить с Таннером, и ему это тоже сойдет с рук.)
– Винни, – говорит жене Джеймс, когда та вернулась с работы и сбросила туфли (она разувается сразу же, как только приходит домой. Говорит, будто туфли ей жмут, несмотря на то что предпочитает удобные мокасины на плоском каблуке). – Мне кажется, я нашел идею для нового очерка.
– Чуть позже, – уклоняется от разговора жена.
– Винни, – повторяет Джеймс и следует за ней.
Она заходит в крошечную спальню их сына, где их сынишка пытается читать своей ямайской няне книжку про динозавров.
– Пур… пур… – произносит мальчик.
– Пурпурный, – подсказывает Винни. (С нетерпением, мысленно отмечает Джеймс. У Винни не хватает терпения на их сына и вообще на детей терпения не хватает.)
– Лучше дай ему самому догадаться, – говорит Джеймс. И тут же по выражению лица Винни видит, что ляпнул что-то невпопад. В который раз.
– Джеймс, – обращается к нему Винни, – если бы я всякий раз дожидалась, пока окружающие сами обо всем догадаются, у меня бы на это ушла целая жизнь.
– Полагаю, ты имеешь в виду меня, – замечает Джеймс.
– Я сама уже не понимаю, о чем говорю, – бросает в ответ Винни.
(Явно лжет. Просто хочет избежать ссоры.)
Джеймс плетется вслед за Винни на кухню. Винни снимает серьги и кладет на разделочный стол. Потом открывает холодильник и вынимает три ломтика моркови.
– Я тут задумал написать очерк о шимпанзе, – говорит Джеймс.
Винни ничего не отвечает, лишь удивленно приподнимает брови и откусывает половинку морковного ломтика.
– Знаешь, сейчас появилось много новых теорий, – продолжает Джеймс. – Теорий, которые вполне применимы и к людям. Например, Таннер – это альфа-самец.
– Ты разговаривал с Таннером? – спрашивает Винни.
– Нет, – отвечает Джеймс. – Но я собираюсь с ним поговорить. По поводу этой теории. Я мог бы даже написать о нем. Использовать его в качестве примера.
Винни отвечает коротким злым смешком:
– Ты ведь знаешь, его агенты ни за что этого не позволят сделать.
– Я мог бы изменить его имя.
– Ты разговаривал с Клеем? – интересуется Винни.
(Снова она его игнорирует. А ведь раньше прямо из кожи вон лезла, когда он разговаривал с ней о работе.)
– Я же сказал тебе – да, разговаривал. Иначе как бы я узнал о приезде Таннера?
– Ну и как они там… Клей и Вероника?
– Не знаю, – говорит Джеймс беспомощно. В который раз он теряет контроль над разговором.
– Вероника все еще угрожает Клею разводом?
– Неужели она угрожала ему разводом?
– Так она, во всяком случае, говорила. Последний раз, когда мы виделись. Когда Таннер был в городе.
– Ах да, припоминаю, – кивает Джеймс. Он переходит на примирительный тон. Теперь это его единственное спасение. Каким-то образом Винни удалось перевести их разговор на скользкую, грозящую неприятностями тему. И для Джеймса такой поворот чреват проигрышем.
– Пора бы Клею поумнеть, – замечает Винни. – Она от него уйдет, если он будет вести себя так же, как в последний раз, когда сюда наведывался Таннер.
– Ты разговаривала с Вероникой? – спрашивает Джеймс.
– Я общаюсь с ней, только когда приезжает Таннер. Право, Джеймс, у меня так мало времени.
– Знаю.
– И к тому же она не настолько интересный человек. По сути дела – обычная домохозяйка.
– Ты права.
– Ты не против? Мне надо сделать еще кое-какие звонки, – говорит Винни. – У нас сегодня была важная конференция по Интернету, и, возможно, потребуется мое дальнейшее участие.
– Так это же здорово! – притворно восхищается Джеймс, после чего уходит в маленькую комнату, которую называет своим кабинетом. Он испытывает облегчение. Словно едва избежал крупной неприятности. И усаживается перед своим компьютером.
