Дети, стоявшие до сих пор неподвижно, зашевелились и выпихнули из своих рядов удивительное создание в розовом платье и бархатных черных тапочках.
— Ты из какой квартиры? — спросил Амиран, одобрительно ее разглядывая. — Поди, из сто сороковой. А у нашего сопляка хороший вкус, — добавил он, непосредственно обращаясь к Лазарю.
Но девочка только покачала головой, ловко спрыгнула с эстрады и подбежала к Лазарю.
— Вон она стоит, прячется от вас, — показала она на высокую девочку в джинсах и белой рубашке и убежала вниз.
Девочка в самом деле с большой неохотой сошла с эстрады. Кто-то снова включил музыку, и вся компания стала задирать ноги и прыгать еще с большим удовольствием.
Амиран отошел с девочкой в самый дальний угол и, скрыв ее от глаз друзей и знакомых большой пальмой в кадке, спросил:
— Ты помнишь Василия? За ним приехал брат. Где он сейчас?
Реакция на его слова оказалась самая неожиданная. С криком:
— Все вы врете, ничего я не знаю! — девочка бросилась бежать и скрылась в глубине оранжереи.
Лазарь и Амиран несколько мгновений смотрели ей вслед, потом Лазарь сказал:
— Все ясно, дом под наблюдением. Оба немолодых, но решительных мужчины спустились вниз и вместо того, чтобы выйти из вестибюля и пройти к машине, где скучал Луций, встали в небольшой нише рядом с лифтом и сквозь стеклянную стену не торопясь обозрели все видимое пространство. То, что они заметили, явно их не обрадовало. Прямо за их машиной пристроилась длинная черная иномарка с зеркальными стеклами, так что никого изнутри нельзя было разглядеть. Но мало того, другая машина, на этот раз «Волга», с наполовину открытыми стеклами стояла и перед их «фордом». Двое мужчин с короткими стрижками и потупленными взглядами курили, облокотясь о крыло машины, но их предельно безразличный вид и шикарный лимузин не могли обмануть профессиональных воров.
— За нами глаз волокут, — сказал Амиран, — по-моему, они щенка не срастили с ситуацией и наводят коны от нас.
— Думаешь, крышу просекли? Значит, кто-то из них в здании. Похоже, скрытая камера рисует всех стучащих в сто сороковую и фильтрует, отсеивая родных. Потому что распознать отношения всех живущих или входящих в этот дом невозможно.
— Это точно, — согласился Лазарь, внимательно вглядываясь в лица дежурящих у подъезда. — Тут каждые пять минут по машине подъезжает и отъезжает, зацепить Луция трудно. А вот наши фото, видимо, уже переданы по факсу прямо в салон, и нас-то они и поджидают. Не навестить ли нам деваху, поди, снова танцует? — и оба приятеля с полным безразличием к поджидавшей их опасности вновь поднялись наверх.
Девочка, как они знали ее зовут Нина, вовсе не танцевала, а плакала под той же самой пальмой, которая давала такую густую тень, что тоненькую фигурку мог разглядеть только специалист вроде Амирана. Он жестом остановил Лазаря, вошел под тень пальмы и каким-то удивительным способом умудрился за несколько минут не только успокоить девочку, но и войти к ней в полное доверие. Более того, и Лазарь, как друг и соратник Амирана, уже вызывал в ней вполне добрые чувства, и когда Амиран познакомил его с Ниной, та приветливо ему улыбнулась.
— Мама не разрешила Васе остаться, — сказала девочка, чуть ли не принимаясь плакать вновь. — Но мы его накормили, и мама позвонила одному знакомому, у которого своя гостиница. Так они и ушли вдвоем с мамой. А когда мама вернулась, она сказала, что Вася не захотел идти в гостиницу и куда-то от нее сбежал.
— И больше он не приходил? — живо спросил Амиран после непродолжительного молчания. — Совсем пропал малый?
Нина заколебалась, но видно уж очень умело воздействовал на нее старый грузинский разбойник и поделиться ей, наверно, было не с кем.
— Приходил, — сказала она шепотом. — На следующее утро. Сказал, что ему повезло, он устроился в одно тихое-тихое место и будет там жить и нос не высовывать.
— Именно так и сказал? — переспросил Амиран. Девочка утвердительно кивнула. — А потом, — продолжала она, — стали приходить другие, противные такие дяденьки. Все про Васю расспрашивали, и даже папу куда-то уводили на целый день, а он Васю и вообще не видел. Поэтому мы никому дверь не открываем и к телефону не подходим, пока все не утрясется.
