— Далеко ли до середины пути? — спросил Луций. — Все едем и едем, конца не видно.
— Это только начало, — усмехнулся боец. — Если не будет неожиданностей, дней через пять-шесть доберемся до пересадочной станции.
— А там еще дней десять, — предположил Луций.
— Да нет, — загадочно ответил боец. — Там начнутся другие порядки. До Бологого добрался — считай приехали.
— Скорее бы, — вздохнул Василий, глядя в окно, где медленно стлался тот же унылый березово-елочный пейзаж, перемежающийся голыми пустошами и ржавчиной болот.
Как бы в такт его словам поезд, как он обычно делал перед остановкой, весь уныло заскрипел и стал тормозить.
— Пять минут едем, пять часов стоим, — вздохнул Пузанский. Он взял непослушной рукой бутылку с остатками коньяка и стал разливать по стаканам.
— Выпьем за Россию, — сказал он азартно. — Хоть она и дура, так большая, по крайней мере.
Внезапно в купе постучали. Вошел толстый старшина с белым от страха лицом. В руках у него торчал автомат со вздернутым вверх дулом, левая брючина почему-то была засучена до колен.
— Беда, ребята, — проблеял он, — впереди завал, а дрезина с охраной отстала. Надо завал разбирать, а то перережут нас всех.
— Это точно, — подтвердил Пузанский, не делая, впрочем, никаких попыток подняться. — Эти места самые разбойные. От Москвы далеко, от черемисов близко. Тут шайки от Орла до Ельца шастают. Я перед отъездом сводки читал.
— Дай автомат, орясина, — прикрикнул боец на старшину. — Ты что раньше времени нас хоронишь. Пойдем посмотрим на твой завал.
— И я с вами, — воскликнул Луций. — Мне бы только пистолетик какой поплоше. Для самообороны. А ты сиди, — кинул он брату. — Охраняй лучше шефа.
По другим купе уже ходил второй охранник, объясняя что-то пассажирам. Открывались и закрывались двери, невиданные раньше личности выглядывали в коридор и снова прятались. Где-то ругались. Неожиданно высокий девичий голос затянул песню.
Старшина, боец и Луций вышли в тамбур. С обеих сторон полотна через забрызганные недавним дождем стекла видны были зеленые купы деревьев. Старшина открыл дверь и стал спускаться. После некоторого раздумья боец последовал за ним. Автомат он отдал старшине, а сам вытащил из-за пояса большой белый пистолет с длинным дулом.
— Израильский, — уважительно покосился на пистолет старшина. — Сташестидесятизарядный.
«А по виду не скажешь, — подумал Луций. — Обыкновенный пистолетик, барахло барахлом».
Они постояли немного, держась за поручни, а потом медленно, с трудом переставляя ноги по вязкой, сырой, бестравной земле, пошли к поезду. Перед тепловозом в самом деле на путях была навалена гора из свежесрезанных различной толщины стволов, пластов земли и просто крупных камней. Венчал эту гору поваленный какой-то злой силой еще цветущий в три обхвата тополь с ободранной макушкой. Его вырванный вместе с корнями и покрывающей их землей комель торчал метрах в пяти от рельсов.
— Надо нам дружно на эту кучу навалиться, — озабоченно рассуждал старшина, — и враз ее растащить по сторонам. А то разбойники острастку нам дадут знатную. Может, вы тут посмотрите, что и как, а я пойду народ подсоберу.
— Ты генеральный штаб случайно не заканчивал? — спросил его хмурый боец и, еще раз внимательно оглядев завал и близлежащий лесной массив, быстро пошел к вагону. При этом глаза его все время рыскали по ближайшему мелколесью, а полусогнутые ноги и вся враз съежившаяся фигура указывали, что он в любой момент готов нырнуть под вагон и залечь.
— Нет еще, — заулыбался было старшина, но боец тут же его осадил.
— Это и заметно, — сказал он, — что у тебя в башке никакой ни тактики, ни стратегии. Подстрелят нас с тобой как вальдшнепов на утренней зорьке. Как ты полагаешь, для чего эта куча на дороге навалена?
— Чтобы поезд остановить.
— Это и ежику понятно. А дальше? Молчишь?.. Поезд они остановили. Он через завал перелететь не может. Теперь должны бы разбойнички на штурм пойти, ан нет, не идут. Значит, шайка немногочисленная и она выжидает. Прием известный. Как соберутся пассажиры, естественно мужики, вокруг завала, так они их кинжальчиками с обеих сторон и накроют. В вагоне визг, паника, защитники — кто мертвый, кто раненый, кто с перепугу в лес убег. Бери вещички голыми руками. Значит, мы не так поступим. Есть два варианта: или устроить оборону прямо в вагоне и паровозе и дождаться дрезины. Или иначе сделать. Так что сиди тихо, а я пойду с братвой посоветуюсь.
