– Я все знаю, – улыбнулся Патмосов, – но что же вы от него узнали и почему арестовали?
– На него вчера показания сделал компаньон Дергачева, Розенцвейг.
– Так!
– Он видел его с Дергачевым – раз, а два – у Дергачева были векселя с подложной подписью, работы этого господина Савельева.
– Так!
– Но что важно, на него указывает Трехин. Наконец, Савельев сказал сперва, что не видел, потом видел, и совершенно не говорит, где был ночью. Вот видите, подозрительно? А? Да, да! И еще! Векселей его я не нашел у Дергачева. Вчера с судебным приставом все пересмотрел. Векселей куча, и все по срокам разложены, а его векселей нет! А?
Патмосов молчал.
Ястребов поправился в кресле.
– Теперь этот Трехин! – заговорил он снова. – Тоже не говорит, где ночь провел, тоже видел Дергачева, и ко всему – неистовый человек. Совершенно одержимый! А убить – расчет, едва он узнал, что наследство может мимо носа пройти. А?
Патмосов опять промолчал.
– И, наконец, Резцов! Этот – прямо разбойник. Был на очной ставке с дворником и все свое: "Уехал в восемь часов, а деньги – нашел!"
– Портсигар Лукерья признала. Вот он! – Патмосов положил портсигар на стол и передал эпизод с Лукерьей.
– Вот видите! – оживился Ястребов и заговорил просительным голосом: – Теперь все от вас зависит, голубчик, Алексей Романович!
– Что же от меня-то?
– Обличить их надо! Где были, когда выехали, как убили, чем. Я вам бумажки уже изготовил. Сделайте обыски у них, опросите всех. Господи, да вы уж знаете все это! – взмолился Ястребов.
Патмосов встал, встал и Ястребов.
– Вот эти бумажки. Пожалуйста!
– Хорошо, я сделаю, – сказал Патмосов, прощаясь с хозяином.
– Ну вот. Ведь из трех уж, наверное, один убийца!
– Четвертый! – засмеялся Патмосов и, пожав руку хозяину, вышел в сад.
По пути домой Патмосов размышлял: «Который из трех? Да, понятно, четвертый! И этот четвертый – тот всадник с собакою. И это – убийство не для грабежа. Все ясно. А тайна – в письмах и там, подле Серёжи! Да, да!»
Дома он сел к столу, взял лист бумаги и написал:
"Уважаемый Николай Поликарпович! Знаю наверное, что сын ваш не совершил этого дела. Что касается опрометчиво подписанных бумаг, то они исчезли неизвестным образом. Ваш…".
Он подписался, вложил письмо в конверт и надписал адрес Савельева.
Таинственный всадник был найден Патмосовым на другой же день.
В двенадцать часов дня он уже сидел на той скамье, в парке Павловского вокзала, подле которой вчера видел всадника, курил, читал газету, гулял по аллее, а время ползло, как черепаха.
Но вот пошел второй час, и на аллее из Царского показался всадник.
Патмосов внимательно разглядел его.
Это был красавец блондин лет тридцати шести, с окладистой русой бородой, с пышными волосами, богатырь по сложению. Он ехал медленным шагом, держа руки на луке седла.
"Теперь ждать, когда поедет обратно", – решил Патмосов и пошел по прямой аллее до первого поворота в Царское.
Этого места всаднику не миновать.
И опять потянулись часы ожидания.
Но вот раздался лай собаки, и показался всадник.
На этот раз он ехал крупной рысью и мерно подскакивал на седле.
Патмосов проводил его глазами до следующего поворота и, заметив направление, быстро пошел за ним.
Дойдя до поворота, он увидел сторожа парка и спросил его:
– Скажите, в каком направлении проскакал господин на лошади? Еще с ним большая собака… Я поднял портсигар, который он обронил! – и Патмосов показал серебряный портсигар.
– А прямо в ворота и налево!
Дойдя до Софии, Патмосов с тем же вопросом обратился к городовому.
– По этой улице!
Дальше, на углу Велиовской, городовой ему сказал:
– Господин Санин, дом нумер девять!
Первая часть задачи была выполнена.
Патмосов прямо направился в полицейскую часть, назвал себя и попросил дать справку о Санине.
– В одну минуту! – с готовностью отозвался пристав. – Богатейший барин. Художник. Портреты пишет и, говорят, дешевле двух тысяч не берет! А? Зовут Сергеем Матвеевичем, а живет здесь в гостях, у князя Таруханова, кирасира.
– А в городе?
– В городе у него мастерская. Позвольте! – он заглянул в листки. – Тучкова набережная, три. Ишь куда занесло!
