Спустя ещё каких-то 70 000 лет Карл Линней даст потомкам этой счастливой «супружеской пары» общее имя — Homo sapiens. Линней назвал нас разумными, не без основания полагая, что уникальной особенностью этого биологического вида является чрезвычайно мощный, по сравнению с другими homo, интеллект.
К моменту, когда новорождённый Homo sapiens зашагал по планете, её населяли другие люди — неандертальцы, эректусы, денисовцы и прочие наши близкие родственники (всего как минимум шесть подвидов людей).
И все они пали жертвой сообразительности sapiens’a: ничем более не примечательный — голый, не обладающий особой физической силой, но умный примат уничтожил их всех.
Доставшееся нам «царствование» над природой не было помазаньем божьим. Этот трон мы завоевали в кровопролитной межвидовой войне с другими людьми: настоящий доисторический геноцид.
Конечно, это немножко не та история человечества, какой бы мы хотели её видеть… Но что поделаешь?
Наш ум — хитрость, способность к кооперации, производственные умения, — стал оружием массового поражения. Когда же мы избавились от видовых конкурентов и влезли с интеллектуальной приступочки на мировой трон, обозначилась очевидная проблема — оружие есть, и хорошее, а вот простаивает.
Впрочем, интеллект жертву себе всегда найдёт — хоть «внешних врагов», хоть «внутренних». А то, что борьба развернулась сугубо внутри нашего же вида, то есть с врагом очевидно неглупым, пошло интеллекту только на пользу: одно дело — конкурировать с глупыми зверюшками, другое дело — умный враг (есть на ком потренироваться).
В борьбе за власть мы развивали в себе чудовищный макиавеллизм: революции и перевороты, репрессии и «враги народа»… Всё это надо было ещё выдумать! На борьбу же с «внешней угрозой» мы бросили етитскую мощь научной мысли: всё здесь, начиная с китайского пороха и заканчивая хлором и атомной бомбой, — сущее интеллектуальное соревнование.
Если бы Гитлер не был бы по натуре припадочным истериком и не дал бы своим гениям-евреям разбежаться (а собрал бы их в «шарашку», как Берия, например), мы бы тут с вами сейчас не разговаривали. Но сглупил, к счастью. И проиграл.
Итак, атомную бомбу, обещающую нам «гарантированное взаимоуничтожение», мы выдумали — и что теперь? Снова тупик. Начались войны экономические, корпоративные, информационные, геополитические, технологические, кибервойны, наконец. Но ведь это всё сплошная эскалация чистого интеллекта!
Впервые в истории человечества страшное оружие под названием «интеллект» отделилось от своего носителя и вышло во внешнюю среду — в цифровое, виртуальное пространство. Это теперь уже не мой ум и не ваш, а живущее само по себе, вне нашего непосредственного контроля, существо.
Мы ещё, конечно, можем вырвать вилку из розетки и задавить конкурента в зародыше. Но кто ж на это решится? Никто. Да и зачем? А скоро он сам будет контролировать производство энергии…
Пока этот новый а-ля разумный вид — Modus sapiens (назовём его, например, так) — нечто примитивное, относительно простенькое. Впрочем, мы уже его не понимаем: программисты нейронных сетей не знают, что в этом «первичном бульоне» варится и кто из него выродится.
Мне, конечно, скажут: мол, о чём вообще речь, понятно же, что искусственный интеллект никогда не станет человеком, не пройдёт теста Тьюринга, да и где мы, а где эти тупые, не знающие экзистенциальных кризисов машины?
Думаю, примерно в той же логике рассуждали брутальные неандертальцы, завидев первого в своей жизни — хилого, голого, слегка нервного — sapiens’a.
Штука в том, что искусственному интеллекту совершенно нет нужды становиться человеком, чтобы низвергнуть нас с трона. Это ведь только кажется, что предстоит бой святой и правый. Вовсе нет. Как раз наоборот.
Прародителям современного человечества вовсе не нужно было становится неандертальцами, чтобы превратить самих неандертальцев в задачку для будущих антропологов. Напротив, подобная стратегия стала бы фатальной ошибкой.
A Modus sapiens уже вовсю шагает по планете… И поверьте: он уже обладает достаточным интеллектом, чтобы возможностями, которые он перед нами открывает, нас же и свести с ума.
