Четвертая дверь - страница 31

Я пошел повидать Генри на следующий вечер. Он обстоятельно рассказал мне об Америке, о представлении со своим двойником, Бобом Фарром, и об их невероятном сходстве, позволявшем так ловко обманывать массы. Я поинтересовался планами друга.

– У меня нет никаких мыслей, Джеймс, – ответил он. – Нужно подвести некоторые итоги.

Когда же я поднял тему убийства, Генри вновь спрятался в панцирь. «Потом, Джеймс, потом. Дай подумать», – вот и все, что он сказал.

А затем состоялась встреча, которую ни я, ни кто-либо другой из присутствующих, а особенно старший инспектор Дрю, вероятно, не забудет до конца жизни. С момента возвращения Генри прошло около недели. Стоял холодный вечер позднего ноября. По просьбе Дрю Артур собрал всех причастных к делу у себя. В камине потрескивал огонь, но из-за самой атмосферы людей словно сковал холод. Кроме того, старший инспектор привел двух полисменов, и те встали возле двери гостиной с явным намерением не выпускать ни единой души.

Латимеры сидели на диване. Бледная Элис прижалась к мужу, который и сам чувствовал себя далеко не спокойно. Справа от них разместились дрожащие Джон и Элизабет. Артур с Виктором заняли два кресла, а мне и Генри достались стулья по обе стороны от камина. В сером вельветовом костюме, голубой рубашке и при бабочке мой друг выглядел элегантно, однако его поза явственно выдавала тревогу. Он неподвижно сидел, положив локти на колени, и смотрел куда-то на дверь, нервно перебирая пальцами.

Старший инспектор Дрю, заложив руки за спину, стоял лицом к камину. Внезапно он резко развернулся и звенящим голосом выкрикнул:

– Дамы и господа, я надеюсь, что тайна, скрывающая смерть Боба Фарра, прояснится сегодня же вечером. Более того, дьявольский убийца в этот самый момент находится здесь, среди нас!

Комнату словно накрыло волной ужаса, но никто не проронил ни слова. Дрю спокойно зажег сигарету, несколько раз дунул на нее, а затем продолжил:

– Пока попрошу меня не прерывать. То, что я сейчас поведаю, на первый взгляд может показаться не относящимся к делу. Я сказал «на первый взгляд», так как позже вы все поймете. Итак, повторюсь, даже если мой монолог покажется вам бессмысленным, пожалуйста, не перебивайте.

Дрю залез в карман пиджака и вытащил резиновый мячик. Он с хищной улыбкой покидал его из руки в руку, а затем продемонстрировал всем.

– Посмотрите и скажите, что вы видите.

На такую явную чушь ни у кого с ходу не нашлось ответа. Удовлетворенный произведенным эффектом, старший инспектор продолжил:

– Это не просто мячик, а орудие преступления! Точнее, именно он сыграл крайне важную роль в нашем спектакле – убийстве в опечатанной комнате. Думаю, я не ошибусь, если скажу, что некоторые из вас до сих пор грешат на потусторонние силы.

Пока он убирал мячик обратно в карман, никто не проронил ни слова.

– Заметьте, я не отрицаю существование духов. Нужно быть глупцом, чтобы напрочь отвергать необъяснимое. Но в данном деле очевидно одно: мы столкнулись не с привидением. Наш противник – дьявольски умный убийца из плоти и крови.

В комнате стояла такая тишина, что можно было бы услышать, как падает на пол булавка.

Дрю взял с каминной полки книгу в фиолетовой обложке, которую заранее принес с собой, и с победной улыбкой начал перелистывать страницы. Наконец старший инспектор помахал ей перед нами и тожественно провозгласил:

– Вот оно! Вся подлинная история преступления – в одной небольшой книжечке!

Он тщательно вгляделся в текст.

– Только слепец не смог бы этого понять. А меня, – скромно добавил он, – не просто так прозвали Психологом.

И, к удивлению застывшей в оцепенении аудитории, старший инспектор зачитал название книги: «Гудини и его легенда».

– Сейчас вы услышите небольшую лекцию о жизни великого фокусника, – продолжил Дрю, явно довольный собой. – Начнем с его трюков, а затем попытаемся изучить особенности характера этого человека. И на всякий случай в третий раз повторяю: что бы вы ни подумали, не перебивайте меня.

Полагаю, каждый из вас слышал о Гарри Гудини. «Мастер побега», «Принц эскапизма[2]», человек, который на рубеже веков очаровывал массы, вводил в заблуждение президентов, изумлял королей. Его первый успех пришелся на тысяча восемьсот девяносто восьмой год, когда людям бросились в глаза заголовки чикагских газет. «Гудини – король наручников – бросает вызов местной полиции: попробуйте удержать его более часа в городской тюрьме».