— Ничего-то ты в жизни не видел, голубчик. Тебе еще надо учиться да учиться. Ученье — труд, а неученье — тьма.
Подумав, добавляет еще одну, давно известную всем пословицу:
— Жизнь прожить — не поле перейти.
Себя он считал бывалым солдатом-фронтовиком, хотя на фронт попал в конце войны; был сперва кашеваром, а потом писарем. Справедливости ради надо сказать, что он не стремился в кашевары и писаря, так получилось, и он был доволен, что именно так.
Максим родился в деревне. Отец его был бедняком, работал от зари до зари, всячески оберегая красавицу жену, которую привез в эту глухомань из Тобольска. Умер он рано, вскоре не стало и матери, и жил Максимка у дяди, бородатого набожного молчуна, горького пьяницы, зимой и летом ходившего в драном пальтеце и все время почему-то тяжко вздыхавшего.
Помнил Максим рассказы матери о Тобольске. Она говорила о городе как о рае земном, где чудо-здания, а над ними золотые купола церквей, «везде, на каждом шагу, такие, такие магазины!» И каково же было его удивление и разочарование, когда прилетел он в Тобольск и увидел обычный сибирский город, отличавшийся от других небольших городов лишь тем, что дороги и даже площадь были выстланы досками, наличники окон и ворота покрыты замысловатой, может быть, несколько крупной и броской, но весьма приятной сибирской резьбой, а сами дома построены из корабельного леса, просторные, с высокими воротами и еще более высокими сараями.
Он любил прихвастнуть, что «родился в навозе», жил сиротой, получая подзатыльники и пинки, хотя, правду говоря, дядя-пьяница был добряком. Утюмов не чурался работы: мог почистить канаву, подмести, убрать снег, мог «собственноручно» прибить доску в свинарнике, пойти в гараж и покопаться в моторе автомашины, чувствуя при этом тайное удовлетворение оттого, что люди видят все это.
Лет пятнадцать назад, будучи зоотехником фермы, Утюмов уехал однажды рыбачить на озеро, пробыл там дня три, а когда вернулся с мешком карасей, дрожь прошла по телу: неизвестно, по какой причине начался падеж свиней; понаехало начальство — из конторы совхоза, из райисполкома, областного управления сельского хозяйства — ходят, записывают. Едва выпутался тогда из этой пренеприятнейшей истории, строгим выговором отделался и с той поры, чувствуя к себе особо пристальное внимание и даже недоверие, начал активничать: дневал и ночевал в свинарниках, брал на себя даже мелкие дела, стал быстро ходить, почти бегать, быстро говорить, брился уже не ежедневно; именно в ту пору лицо его приобрело выражение усталости, а голос — оттенок озабоченности. Все эти изменения произошли не сразу, не в одночасье, но они пришли и осели накрепко. Дела на ферме постепенно поправлялись. Утюмова стали хвалить на собраниях: «Работает, не считаясь со временем», «Душой болеет...» Потом предложили его кандидатуру на должность директора совхоза.
Он начал подмечать: иные руководители оценивают человека не столько по итогам хозяйственной деятельности, по тому, чего он добился на производстве, сколько по каким-то другим привходящим, вроде бы даже посторонним фактам: как выглядит внешне, какие у него манеры, что пишет в отчетах, как выступает на собраниях...
Глуховатый, но сильный голос Утюмова часто слышали на областных совещаниях. Максим Максимович подолгу готовился к выступлениям, продумывал их до мелочей, запоминал, чтобы не читать по бумажке, подыскивал удачные пословицы и поговорки, крылатые слова, афоризмы.
Старался чаще попадаться на глаза начальству, быть всегда на виду, производить впечатление... Охотно давал интервью газетчикам.
Порой дело доходило до курьезов. После одного совещания приехал в Новоселово секретарь парткома овцеводческого совхоза посмотреть, как организована массово-политическая работа на фермах. Посмотрел, повздыхал и заявил директору с обидной непочтительностью:
— Ох, и очковтиратели же вы! Чего только не написали в плане работы и в отчетах. Я в райкоме смотрел... «В совхозе выходит многотиражная газета «Вперед». Но за год-то всего два номера появилось! Пишете: учеба агитаторов. Да никакой учебы нет. «Цикл лекций: «Наука против религии». И. цикла этого нет. Прочитана только одна — лектором обкома. С ней он выступал и у нас. А я думал — поучусь...
