Веяло сухим теплом. Три собаки лежали и сонно жмурились на огонь: пестрый щенок, рыжая и старый белый пес.
Дом рухнул, и старики пошли прочь. За ними увязались собаки. Алексин нашел конфеты в кармане и бросил их. Но собаки не брали конфеты, а шли за стариками.
Шел, смущаясь, пестрый щенок, ковыляла грузная белая собака. В стороне держался рыжий пес.
Бежал он боком, словно готовясь укусить и тотчас отпрыгнуть.
— Бросили вас, — сказал им Алексин и повернулся к Иванову. — Вот чего я не пойму: живем мы сытно, а дома призрения для брошенных животных открыть не соберемся.
— Тоже придумал, — заворчал Иванов. — Дома призрения. Говори — беспризорных, и все!
Он зазвал собак к себе и вынес им еду — колбасу, залежавшуюся в холодильнике, остатки творога, хлеб и сахар. Потом долго стоял у окна, глядя, как уходит ночь, а собачья троица, понурясь, сидит во дворе и ждет. Чего? Его слова.
Что он мог сказать?… Сделать?…
Он лег спать. Но сон не шел. Иванов ворочался, скрипел пружинами. Нет сна! Тогда он встал и ушел пить чай на кухню. К нему явился, неся в зубах свою подстилку, Том — гладкий, толстый пойнтер.
— Буржуй! — обругал его Иванов.
Черный щенок Гай, наплакавшись, спал у двери в комнате Алексина. А по улицам метались три собаки Одна из них была пестрым смешным щенком: его хозяева торопливо уехали в то время, когда он бегал на улице, обнюхивая все, что нюхают на улице щенята: заборы, камни, окурки, кошек, сумки, ноги…
Рыжая Стрелка… Ее отказался брать зять старухи Александры Ивановны, что растила собаку. Желание тихих отношений в доме заставило ее бросить собаку.
Третьим был старый белый пес. Его терпели в память об умершем отце: дома он только спал, проводя остальное время во дворе или коридоре.
Когда его оставили, уехав на машине, он не гнался, не лаял.
— Видишь, — сказал мужчина. — Не очень-то мы ему нужны.
— Может, его подберет хороший человек, — ответила жена.
Когда подожгли дом, щенок дремал. Он слышал шаги парней, несших канистру, и сквозь сон повилял им хвостом.
Это был толстый щенок. Пестрый. Он не имел имени: хозяин звал его просто Щен.
Он был сыт: последний уезжающий вынул из холодильника кусок языковой колбасы. И пока рабочие поднимали холодильник на машину, его владелец ходил по двору и смотрел, кому отдать колбасу. К нему-то и стал подползать, повизгивая, щенок.
Он был в пыли, с мокрыми дорожками у глаз.
Уезжающий сунул колбасу щенку. И был рад — не пропала.
— Ты бы собаку не бросал, хозяин, — сказал грузчик. — Нехорошо.
— Не моя она, — ответил тот. — Чужая.
Машина ушла, рыча и пуская газы, а щенок ел очень вкусную колбасу. Но он не доел — послышался ужасный грохот. Это пришел и начал работу бульдозер.
Щенок убежал в палисадник и сидел под кленом. Около стояли два парня лет по пятнадцати с волосами до плеч. Они курили, сплевывая, лениво переговариваясь о том, как надо ломать старые дома и на каком по счету толчке этот дом упадет.
— Румпель, — говорил один. — Спорю! Двадцать первый толчок свалит с ног эту халупу.
— Нет, Толик, десятый, — сказал носатый Володька по прозвищу Румпель.
К ним подошли двое Сережек — Окатов и Кутин.
— Даю три бумажки, если на двадцать четвертом толчке, — предлагал Окатов. Но с ним не спорили, боялись: чужие деньги он брал, а отдавать свои не торопился. А если попросить, молчал и странно улыбался.
— Ставлю пять, что дом исчезнет раньше завтрашнего дня, — сказал он после пятьдесят пятого удара, когда бульдозерист махнул на дом рукой и задумался, а не уйти ли ему. Сломать дом он и завтра успеет.
— Согласен! — сказал Румпель.
— Разбейте! А деньги есть?
— Предки дают на химнабор.
Когда бульдозер ушел, щенок устроился спать под домом. И все прислушивался, не позовут ли его. Но слышал только шуршание и стуки опадавшей штукатурки. Затем прибежала Стрелка. Учуяв запах съеденной колбасы, она лизнула щенка. Прошел мимо, раскачиваясь, старый белый пес. Он вздыхал. А часов в двенадцать ночи к углу дома подошли оба Сережки. Они несли канистру бензина.
— Плакала Румпелева пятерка! — хихикнул Кутин.
Окатов промолчал. Они прошли в дом. Вскоре невыносимая вонь бензина обожгла ноздри щенка и прогнала его на другую сторону улицы.
