– Привет, как поживаете?
– Хорошо, а вы?
Элли попросилась на качели, и на время они оказались по разные стороны площадки, зорко следя за внуками. Джини намеренно избегала его взгляда.
Дилан подружился со своим ровесником, и они носились вокруг площадки.
– Послушайте, я хотел извиниться за прошлый раз, – заговорил мужчина.
– О чем это вы?
– Я… немного волновался… болтал без умолку.
Джини рассмеялась.
– Вам не за что извиняться.
– Нет, но вы, наверное, решили, что я странный.
Она не знала, что ответить. Он не казался ей странным, но в нем было что-то беспокойное, будто он чего-то хотел от нее, а она не понимала, чего именно.
– Просто я не привык бывать на детских площадках и не знаю, как тут принято себя вести, – рассмеялся он, оправдываясь.
– Здесь нет никаких правил поведения, – уверяла она его, улыбаясь. – Только одно – что бы ни случилось, в этом виноват не ваш ребенок!
– Значит, ищем виноватых на стороне?
Джини кивнула.
– По-вашему, это цинично?
Он пожал плечами и усмехнулся.
– Лучше сказать – реалистично. Ладно, не буду вас больше отвлекать.
Она смотрела ему вслед, пока он открывал металлические ворота площадки и подходил к ограде вокруг пруда с уточками.
– Вниз, вниз, Джин, – попросила Элли, слезая с качелей. На Джини упали первые капли дождя. Она порылась на дне коляски в поисках дождевика, но его там не оказалось, только скомканная упаковка влажных салфеток, потрепанная картонная книжка Элли и сгнившая банановая кожура.
Площадка быстро опустела. Она слышала, как мужчина зовет своего внука: «Дилан! Дилан, пойдем. Сейчас хлынет», но тот не обратил никакого внимания на его крики. Усадив бурно возмущавшуюся Элли в коляску, она заспешила к воротам. Когда они поднимались на холм, небеса разверзлись. Начался не просто дождь, а настоящий ливень. Идти до дома в такую погоду пятнадцать минут было бы неразумно. Она свернула к кафе, недалеко от площадки. Элли все еще орала во все горло, протестуя против коляски, ремней и дождя.
В кафе было пусто. Джини выбрала место на улице, под навесом, чтобы Элли могла побегать, и заказала себе чай, а внучке – яблочный сок.
Пока она сидела, промокшая насквозь, с тревогой всматривалась в небеса и гадая, сколько еще продлится ливень, появился Дилан со своим дедушкой.
– Снова я, – он запыхался, пока поднимался на холм, но, видимо, снова собирался извиняться перед ней.
Джини упала духом, поняв, что застряла тут с ним до конца грозы. Дилан принялся носиться по пандусу и ступенькам, гоняясь за Элли, они хохотали, задыхаясь от быстрого бега.
– Ну и ну, – произнес мужчина, стряхивая капли с мокрого пиджака и вешая его на спинку стула напротив Джини. Заметив ее хмурый взгляд, он ехидно улыбнулся. – Теперь нам нужна только занавеска для ванной и большущий нож.
Джини не удержалась от смеха.
– Вы смотрите на меня так, как будто я маньяк-убийца. В лучшем случае – навязчивый преследователь.
– Так и есть? – предположила она и неожиданно для себя принялась рассматривать его симпатичное лицо, обнаружив вместо скользкого взгляда преследователя обаятельную искренность и осознанное, почти вышколенное спокойствие, будто он намеренно приучил себя сохранять хладнокровие.
– Не специально.
– Вы меня понимаете, – оправдывалась Джини, улыбаясь.
Послышался крик, они обернулись и увидели, что Элли лежит ничком на бетонном полу. Джини подняла ее, лицо малышки покраснело от страха, и Джини крепко обняла ее, чтобы успокоить. Дилан, взволнованный, вертелся вокруг.
– Я ничего не сделал, – пробубнил он, уставившись в пол, будто привык к обвинениям.
– Знаю, что не сделал, – улыбнулась ему Джини. – Элли еще не умеет так быстро бегать.
Дилан повеселел.
– Она же еще маленькая, – согласился он снисходительно, ведь ему уже почти четыре.
– Пойдем, – позвал он Элли, схватив ее за руку и осторожно потянув за собой, ему не терпелось вернуться к игре.
Дождь хлестал как из ведра, в воздухе чувствовалась прохлада, небо потемнело; вода стекала с навеса как с занавески в ванной, будто они остались одни в этом сыром, прохладном мире. С минуту длилось неловкое молчание.
– Может, споем? Как в кино? – усмехнулся мужчина. – В идеале нам нужна монашка с гитарой, женщина на сносях, не в меру развитый мальчишка или герой, превращающийся в зверя, но за неимением всего этого можем сами придумать что-нибудь драматичное и мрачное, чтобы убить время, пока нас не спасут.
