Он встряхнул бутылочку, побрызгал и рукой растер масло. Запах был своеобразный. Раз уж атмосфера обеденная, вполне можно было попросить у официанта счет и закончить вечер, но я решила рискнуть и попробовать основное блюдо. Увы, наслаждаться жизнью не получилось. Он навис надо мной, усердно мастурбируя; кажется, я облизала ему яйца, но он слишком набрался, чтобы кончить. Я попыталась было его завести, засунув палец ему между ягодиц, но он по-детски взвизгнул от неожиданности.
– Да успокойся! Я тут... дело делаю!
Наконец мы устали и плюхнулись рядом на постель, не укрываясь. Мы говорили о его семье, его сестре, его матери. Вот сейчас я вспоминаю тот вечер, и воспоминания будто оживают. Я помню факты его биографии, как любопытный второклассник помнит, что такое амеба или там инфузория туфелька. Мать у него была рыжая, она дважды выходила замуж, и сын от первого брака жил вместе с ней.
– А у тебя Линус вместо сына будет, – сказал он.
Вскоре окна его спальни озарились солнцем; тонкие косые лучи упали на деревянный пол. Было шесть часов утра, пора было домой. Я металась по комнате, собирая разбросанную одежду: продемонстрировать малознакомому мужчине свою наготу при свете дня так же неприятно, как позволить ему найти свои грязные трусы.
– Ого! – воскликнула я, посмотрев на пол, на нашу одежду, разбросанную так, как ее расшвыривают любовники, и заметив на бутылочке вчерашнего «массажного» масла надпись «Оливковое масло экстра».
– Да, отличный вид, не правда ли? – откликнулся он.
Меня окружали широко раскрытые окна. Обнаженная, я застыла в замешательстве. Он из меня прямо-таки салат вчера сделал... Ну хоть без масла.
На юг он стремился не только той ночью в такси. На следующей неделе он с концами смылся на юг. В чертову Юго-Восточную Азию. А я двинулась на север – пусть даже север Манхэттена, – в супермаркет «Гристедес» за большой порцией любимого мороженого и уверенностью в себе.
Ну и когда мне пытаться чередовать троих мужчин, если я и одного-то приличного не смогла найти, не говоря уж о парочке. У меня опускались руки, Я старательно ходила на свидания, каждый раз оставаясь одна. Все подруги уже вдосталь наслушались историй про мои мучения и наахались от возбужденного изумления. Время от времени дела были совсем плохи, и я с трудом брала себя в руки, выбрасывала сотню долларов на маечку, которая удачно подчеркивала мои плечи, и начинала все с начала. Получать удовольствие? Это разве что дома в пижаме, в заслуженный выходной.
Свадьба, – это прежде всего прекрасный повод смертельно оскорбиться и потом много лет об этом помнить.
– Как ты могла посадить меня рядом с этим типом?
– Ты бы еще в кухне меня посадила! И как можно было пригласить меня без спутника?
А лучше всего любимая фраза моей экс-свекрови, я ее за каждым обедом слышала:
– Ты прекрасно дала понять, что хочешь все сделать сама и моя помощь тебе не нужна.
Довольным не остается никто, даже новобрачные. Они целый день стараются запомнить имена всех присутствующих, так что к вечеру им уже не до секса. И кому от этого прок? Лучше сбежать вдвоем и пожениться тайком, а потом уже устраивать в честь этого большое празднество. Ага, как же. И родственники са-авсем не обидятся. Они вам это потом с удовольствием припомнят при удобном случае.
Приглашение от моей кузины Софи прибыло по почте. Она выходила замуж за «третьего». Не в том смысле, что за третьего мужа, а за Уильяма Тревора Рэнда-третьего. Я изучила плотный конверт с тиснением, а затем текст приглашения, где было написано черным по белому: со спутником. Я забарабанила пальцами по кофейному столику. Черт. Черт. Черт. Первая свадьба в семье после нашего с Гэйбом разрыва, и теперь нужно найти себе второго мужчину, чтобы отправиться на свадьбу с «третьим». Мало мне самой по себе этой любовной демонстрации, так теперь еще ищи достойного спутника. Такого, чтобы приносить ему мыло для рук или чего-нибудь холодненького выпить и чтобы не испугался и придержал мне волосы, когда меня после бурного веселья начнет рвать шампанским. Ну, вы понимаете. Это будет просто шикарно. Почти так же приятно, как предвкушение теста Папаниколау.
