В жизни корпуса 1906 год был годом, выходящим из круга обычных учебных лет. Как только кадеты съехались с каникул, в одну из больших перемен все три роты корпуса были выстроены в портретном зале строевой роты. Воспитатели не объяснили причины экстренного сбора, и кадеты, в особенности старших классов, сгорали от любопытства и инстинктом ожидали какого-то сюрприза.
— Смирно! Равнение направо! — скомандывал командир 1-ой роты, полковник Максимович, и подошел с рапортом к директору корпуса.
— Здравствуйте кадеты!
— Здравия желаем Ваше превосходительство! — не совсем стройно ответили кадеты, за три месяца каникул отвыкшие от обычной практики. Директор корпуса не торопясь обошел фронт трех рот, построенных буквой «П» и отошел на средину. Он выдержал большую паузу и спокойно начал: — Кадеты Симбирцы! Я имею сообщить вам великую радость… Его Императорское Величество Государь Император всемилостивейше соизволил даровать Симбирскому Кадетскому Корпусу знамя. Его Величество повелел главному начальнику военно-учебных заведений Великому Князю Константину Константиновичу лично вручить корпусу дарованное знамя, и мы каждый день должны быть готовы достойно встретить августейшего гостя… Ваши воспитатели и законоучители подробно объяснят вам значение монаршей милости и знамени… Ротные командиры, ведите роты на завтрак: — сухо закончил сухой директор.
Роты разошлись на завтрак и каждая, в зависимости от возраста, по своему расценивала и переживала объявленную директором новость. Малыши 3-ей роты вообще никак не реагировали на нее и больше были заняты вкусным завтраком. Кадет 2-ой роты больше интересовал приезд в корпус любимого ими Великого Князя и обычный двухдневный отпуск, которым он всегда дарил кадет, уезжая из корпуса. И только кадеты старших классов, знакомые по военной историе и литературе с геройскими подвигами защиты и спасения знамен, полностью осознали великую честь монаршей милости. Они как-то сразу выросли морально и искренно были огорчены тем, что знамя будет храниться не у ротного образа, а в корпусной церкви.
Чуткий отец Михаил сразу учел повышенный и жертвенно-искренний интерес кадет к предстоящему событию и в один из своих уроков принес и роздал кадетам отпечатанные листы с текстом присяги. Он хорошо знал, что кадет к присяге не приводят, но каждый урок в старших классах он последовательно объяснял кадетам сущность и глубокий смысл текста тяжелой и трудно усваиваемой присяги, написанной Петром Великим. Дольше и чаще всего он останавливался на заключительных словах присяги, где присягаемый повторял:
«…но за оным (знаменем) пока жив следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному солдату надлежит. В чем да поможет мне Господь Всемогущий. В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь.»
В корпусе все, от начальства до кадет, знали, что Великий Князь никогда не извещает о своем прибытии и обычно приезжает «инкогнито.» Администрация корпуса почему-то решила, что августейший начальник приурочит свой приезд, освящение и прибивку знамени, ко дню корпусного праздника — 8-го Сентября. Началась подготовительная гонка. Полковник Максимович долго не мог остановить своего выбора на знаменщике и наконец остановился на кадете 7-го класса Георгие Ломанове. Средняго роста, стройный, коренастый, Ломанов, помимо всего, имел природную гордость в посадке головы и эластичное достоинство в движениях. Ассистентами были назначены молодые офицеры: капитан Аноев и штабс-капитан Аноишн. Начались репетиции. Кадет в головных уборах, строевая рота при винтовках, много раз выстраивали в портретном зале. Корпусной оркестр гремел «встречу». Директор корпуса выступал в роли «АВГУСТЕЙШЕГО» и, шаловливым детским умам казалось, что он был искренне рад, когда, на его приветствия, кадеты дружно отвечали: — «Здравия желаем, Ваше Императорское Высочество.»
Вице-фельдфебель строевой роты, Авенир Ефимов, с гордо поднятой головой, как изваяние, стоял с древком будущего знамени, торжественно, в положенный для этого момент, вручал его знаменщику Ломанову. Ломанов с достоинством нес воображаемое знамя на средину зала, с противоположных сторон с шашками на голо, шли ассистенты… Много раз раздавалась команда: — «На молитву шапки долой»… «Накройсь»… «Под знамя слушай, на краул»… Оркестр играл гимн, и молодое «ура» оглашало огромный зал.
