— Какой знак?
— Беды, кажись.
По его лицу скользнула тень тревоги и озабоченности.
— Тьху-тьху-тьху! — поплевал во все стороны Кудряш. — Чур, сохрани нас!
Но звериного воя Чеслав больше не слышал, и, подождав еще немного, друзья тронулись в путь.
Волчица вошла в жизнь Чеслава в день его посвящения в полноправные мужи племени. Тогда он убил ее волка и принес его в жертву Великим, вкусив на церемонии крови звериной и плоти. Да, как он потом почувствовал, и не только их. Он был уверен, что дух жертвенного волка стал частью его самого, просыпаясь время от времени и отводя от него опасности. А одинокая волчица, чуя перешедший в него дух своего возлюбленного, стала живым оберегом Чеслава.
Мудрый волхв указал на него перстом, выбрав среди бесчисленного множества других. Он был еще молод, но уже крепок, статен, высок и без единого изъяна. Такой и нужен был для их задумки. Девки и парни заботливо украсили его венками и лентами цветастыми. А после всем людом племени принялись водить хоровод, славя его красу, силу и совершенство. А вдоволь напевшись и наславив, торжественно притихли.
Воздев руки к верхушкам рати лесной, верховный волхв испросил дозволения у самого вечного Леса, призывая могучего дать указующую силу мудрости дитяти своему, выбранному для великого дела. Самому же духу лесному принесли подношение достойное — молодого быка с белым пятном на лбу, обильно окропив его кровью землю вокруг избранного.
После того старшие мужчины принялись кланяться ему и искренне просить прощения за то, что сделать должны были. Просил о том и волхв. Самые сильные из мужчин взяли топоры, остро наточенные, и, широко размахнувшись, со всей силушки вогнали в тело его молодое. Вздрогнул он и откликнулся стоном глухим. А через время короткое таки пал на землю срубленный… дуб молодой.
И снова под дружное песнопение народное, только теперь уже молящее быть мудрым в выборе предстоящем, мужчины взяли на плечи его, уже лишенного ветвей, и понесли к реке быстроводной. Зайдя в воду по колено, а то и по грудь, опустили они ношу свою и, оттолкнув что было моченьки от берега, отдали на волю течению речному. И поплыл дуб-молодец где быстро, а где и медленно.
Люд же бежал по берегу, следя за его продвижением, и взывал:
— Прояви мудрость рода своего древесного, молодец дуб-дубушка, сын батюшки Леса вечного, укажи место нам сподручное… Укажи! Укажи!
То скрываясь под водой почти полностью, то снова выныривая, плыл дуб, влекомый рекой, все дальше и дальше. И все дальше и дальше шли за ним люди. Долго шли. Пока наконец-то не открылся им за поворотом реки берег пологий и с лесом, отступившим от воды. А чуть поодаль того берега виднелся пригорок широкий. И дуб-молодец на том повороте сперва чуть замедлил движение, словно раздумывая, плыть мимо или все же к суше пристать, но таки устремился к этому бережку и ткнулся указующе в его земную твердь. Мол, молили меня указать вам место благодатное, так вот оно.
А место и впрямь было сподручное — не найти в округе лучше. Ведь знали мудрые старики племени: если уж прибило к этому берегу бревно-дуб избранный, то, видать, полноводным будет это место всегда, даже в самую жару жаркую, лето засушливое. У того берега и обосновались.
Так много поколений тому — уж сколько воды утекло в той реке! — возникло их селение.
К родному городищу молодые мужи прибыли ближе к вечеру следующего дня. Даждьбог-солнышко ласково окутывал стоящее на пригорке селение уже не такими жаркими лучами, словно любящий, заботливый отец пестовал малое дитя. От его заботы даже окружающий городище бревенчатый, потемневший от времени частокол казался светлым и праздничным.
При виде открывшейся из-за деревьев родимой обители у обоих потеплело в груди, а от предвкушения встречи с родичами после долгой разлуки на потемневших от пыли лицах заиграли сдержанные улыбки. И даже Ветер, чуя скорое прибытие домой, радостно заржал и ускорил шаг.
Но только они вошли в ворота городища, как Чеслав сразу понял, что в их отсутствие в селении что-то произошло. И вовсе не доброе. Видать, неспроста волчица в лесу выла. Он не ошибся в своих подозрениях — это таки был знак ему. Знак тревожный…
