Червь Уроборос - страница 201

Лорд Брандох Даэй сказал:

— Не видишь ли ты кого-нибудь, о королева, в покоях, что находятся в восточной галерее над внутренним двориком замка?

Королева отвечала:

— Я вижу высокую спальню, увешанную гобеленами. В ней темно, и лишь два канделябра с множеством пылающих свечей стоят перед огромным зеркалом. Я вижу стоящую перед зеркалом леди с королевской короной из пурпурных аметистов в густых волосах, что имеют цвет кончиков язычков пламени. Из-за двери позади нее входит мужчина, раздвигая в стороны тяжелые портьеры. Это крупный человек, и выглядит он как король в своей огромной мантии из волчьих шкур и рубахе из коричневого бархата с золотыми украшениями. Его лысая голова обрамлена седыми кудрями, а его густая борода с седыми прядями выдает, что он уже миновал свой расцвет; однако пыл юности сияет в его горящем взгляде, а в поступи — юношеская энергия. Она оборачивается, чтобы поприветствовать его. Она высока, и молода, и прекрасна, и горделива, и миловидна, и также весьма отважна, и весела, если вид ее не обманчив.

Королева Софонисба прикрыла глаза и промолвила:

— Господа мои, я больше ничего не вижу. Кристалл заволакивается изнутри, будто пеной в водовороте в дождливую погоду. Глаза мои устали вглядываться. Давайте поплывем обратно, ибо ночь на исходе, и я утомилась.

Но Юсс остановил ее и сказал:

— Позволь мне еще немного помечтать. Неужели двойной столп мира, ту его часть, которую мы, слепые орудия непостижимых Небес, разрушили, вновь восстановлен? Неужели отныне мы, я и он, всегда, всегда будем продолжать наше, его и мое, вечное и бессмертное соперничество за право быть властелинами всей земли? Если это лишь иллюзии, о королева, то ты поразила нас горечью в самые сердца. Не видя и не мечтая, мы бы смогли обойтись без этого, но не теперь. Однако, как стало возможным, чтобы Боги смягчились и годы обратились вспять?

И королева заговорила, и голос ее был подобен сгущающимся вечерним сумеркам, мерцающим скрытым великолепием, будто предвестьем пробуждающегося звездного света за темнеющей синевой.

— Этот король, — промолвила она, — в своей злобе и нечестивой гордыне носил на своем большом пальце подобие червя Уробороса, которое означало, что его королевству никогда не придет конец. Однако когда пришел назначенный час, он был низвергнут в глубины Ада. И если теперь он вновь вознесся и дни его продолжились, то произошло это не благодаря его достоинствам, но ради вас, господа мои, которых любят Всемогущие Боги. Потому прошу вас овладеть собой и ненадолго предаться смирению перед высочайшими Богами, и не говорить ненужных слов. Давайте поплывем обратно.

Заря уже протянула свои золотые пальцы, но лорды Демонланда долго оставались в своих постелях после своего ночного бодрствования. Около третьего часа до полудня великий приемный зал заполнился людьми, и трое братьев воссели на свои троны, как сидели они четыре года назад, меж золотых гиппогрифов, а подле них были поставлены троны для королевы Софонисбы и лорда Брандоха Даэй. Королева уже видела всю красоту и великолепие Гейлингского Замка, но доселе не бывала в этом приемном зале; и весьма дивилась она бесподобным красотам и диковинам, гобеленам и резьбе на стенах, прекрасным картинам, сиявшим собственным светом светильникам из лунного камня и карбункулам, чудовищам на двадцати четырех колоннах, высеченным из драгоценных камней столь крупных, что их едва могли обхватить руками два человека, и созвездиям, пылавшим на том небосводе из ляпис-лазури под золотым пологом. И когда они осушили кубки во славу лорда Юсса, пожелав ему долгих лет, радости и вящего величия, королева взяла небольшую кифару и сказала:

— О господин мой, я спою сонет тебе, и вам, господа мои, и обрамленному морями Демонланду.

С этими словами она ударила по струнам и запела своим кристальным голосом, столь чистым и нежным, что все в зале восхитились его красотой: