В церкви пахло свечами и ладаном. На алтаре горели две свечи. Катерин на цыпочках прошла по каменному полу. Если бы только она смогла здесь спрятаться на пару часов так, чтобы Жан-Клод не нашел ее! С половины шестого начнут ходить vaporetti, на рынке соберутся рыбаки. Еще один резкий приступ боли пронзил ее, она вскрикнула и согнулась, потом заметила нишу, в которой стояла мраморная статуя женщины без головы в мантии. Дрожащими пальцами Катерин сорвала с себя остатки промокшего бального платья. Шнурки корсета намокли от дождя и резали ей пальцы, но ей удалось справиться с ними. Внизу на ней была майка и хлопчатобумажные леггинсы. На ремне вокруг бедер – небольшой кошелек с деньгами и сигаретами. Теперь надо было спрятать платье. Она прошла вперед и, свернув платье в тугой узел, сунула его под сиденья первого ряда. Вспышки молнии осветили витражи окон и за алтарем – фигуру Христа с протянутыми руками и кровью, сочащейся из ран. Катерин попыталась было сдернуть парик, но его держали столько булавок и такое количество клейкой ленты, что сделать это ей не удалось. Голова кружилась, она вся тряслась. Хотелось лечь, заснуть, чтобы все кончилось. Хотелось оказаться дома, в Лос-Анджелесе, в безопасности, с Брендой и Томми, и чтобы никогда никакого Жан-Клода не было и в помине.
Но он существовал, и в ее представлении уже превратился в настоящего демона. Его слова звучали в ее ушах.
– Если ты когда-нибудь бросишь меня, cherie, я тебя убью, клянусь. Я слишком тебя люблю, чтобы отпустить.
В церкви стояла мертвая тишина, только изредка слышались далекие раскаты грома. Глаза Катерин уже привыкли к темноте, поэтому при свете следующей молнии ей удалось заметить узкий коридор, скрытый за алтарем. Покатые каменные ступеньки осыпались под ее ногами. На лестнице было темно, хоть глаз выколи, и Катерин понятия на имела, куда эти ступени ведут. Она знала одно – она должна спрятаться. Собрав последние силы, почти рыдая от усилий, она добралась до верха.
Жан-Клод нерешительно стоял на Риальто. Он упустил свою добычу. Черт побери. Все шло как по маслу, ему удалось пробраться в массовку, ударить Фабрицио так, что тот потерял сознание. Куда подевалась эта женщина? Ему надо ее найти, он должен ее вернуть. Теперь, благодаря своему дружку Стивену, она знает все его тайны. Более того, если Катерин знает, что он все еще женат на той глупой сучке-итальянке, он может снова попасть в кутузку. От одной этой мысли все у него внутри холодело.
Жан-Клод всегда был слишком хорош собой, а в тюрьме он понял, насколько это опасно. Еженощно его насиловали сокамерники, и это продолжалось до тех пор, пока ему не удалось найти себе защитника в лице гаитянина двухметрового роста. Трудно сказать, что было хуже. Нет, туда он не вернется. Он должен убедить Китти, что обожает ее, заставить ее снова полюбить его и попытаться аннулировать свой брак с итальянкой. Итальянский адвокат Жан-Клода обещал ему разобраться с хитросплетением формальностей, но дело затянулось, слишком затянулось.
Жан-Клод сбросил мешавший ему плащ и бросил его в канал. Он вернулся было на Риальто, но вдруг при вспышке молнии заметил кусок серебряных кружев на церковной калитке.
Так вот где она! Спряталась в церкви, и он ее нашел. Наконец. Он толкнул калитку, которая бесшумно захлопнулась за ним. Теперь торопиться некуда, ей от него не спрятаться. Он медленно вошел в церковь, и пыль с каменных плит, поднимаемая его ногами, медленно кружилась и падала.
– Китти? – прошептал он. – Эй, Китти, Китти, Китти, я знаю, где ты, cherie. Выходи, Китти. Выходи, тебя ждет твой муж.
Пилот двухмоторного самолета уставился в зловещее темное небо, потом снова сердито взглянул на часы.
Mama mia, эту ночку он запомнит, а ведь он мечтал о ней месяцами, потому что наконец собирался встретиться со своей любимой в Венеции. Ее муж уехал на пару дней, и она ждала его, вся надушенная и нетерпеливая. Черт бы все побрал. Черт бы побрал гром и молнии. Когда это прекратится? Он еще раз ворвался в помещение диспетчерской и обратился к метеорологу:
– Есть шансы, что гроза в Венеции сегодня кончится?
