— Только общего характера. Адрес торговой точки, дату открытия, анализ общественного мнения, имя владельца.
— Давайте.
— Обождите.
И удаляется. Вот же бюрократ несчастный. Ну, ничего, значит, заскочим в комиссариат, оформлю запрос и суну ему под длинный нос.
После того, как Гульдон вручает мне скромную папку с тремя бумажками, мы направляемся в местную забегаловку. Отис уже проголодался, да и я тоже.
Нас встречают как лучших клиентов, хозяин кафе знает меня лично, ведь мои ищейки нашли грабителей, которые обчистили заведение, унесли все вплоть до сковородок.
— Адам Гаспарович, — пожимает мне руку низкорослый широкоплечий и очень бородатый мужчина. — Проходите. Ох, вы сегодня не один? — обращает взор на Отиса.
— Да, я с сыном. Хотели пообедать у вас.
— Конечно, для вас все самое лучшее, — лебезит гном.
Гномы так-то народ хозяйственный, труженики. Если берутся за что-то, доводят дело до конца, и живут они достойно, эдакий крепкий середняк. А главное, слово свое держат, в отличие от тех же фей или некромантов. Последние вообще скользкие типы, никогда не скажут, как есть, будут юлить до последнего. Что до фей, то они трусливые и пока не убедятся, что им ничего не угрожает, будут или врать или молчать.
Садимся за стол у окна, жена хозяина сейчас же приносит Отису карандаши и бумагу, а мне вручает меню.
— Сейчас к вам подойдет официантка.
— Хорошо, — киваю и открываю ресторанную карту.
Еще одна отличительная черта гномов — они фанаты мяса. Если хочется наесться мясом от пуза, это к ним. Без раздумий. Шницели, отбивные, колбаски, рульки и жаркое. А мы, черти, мясо уважаем.
— Что будешь? — спрашиваю сына. — Здесь шницели отменные.
— Я хочу хлопья.
— Ты и так ешь эти треклятые хлопья на завтрак, обед и ужин. Хоть раз съешь что-нибудь нормальное.
— А у нас дома и нет ничего, кроме треклятых хлопьев, — передразнивает меня этот паршивец.
— Отис, не беси меня. В общем, шницель будешь, решено.
— Нет, не буду.
В этот момент к столику подходит официантка. Подумать только, чертовка! Рожек не скрывает, а те блестят, точно отполированные.
— Добрый день, комиссар, — мило улыбается, глаза при этом загораются. — Меня зовут Рита.
— Добрый, — все-таки беру себя в руки.
— Выбрали?
— Угу, — и прячу взгляд в меню. Нехорошо так пялиться, не по статусу. Но ее присутствие вызывает естественную реакцию: мне ее хочется. Так уж вышло, что с женщиной не был давно. То работа, то сын. Не до встреч совершенно. — Два шницеля, будьте добры, на гарнир гречку. И морс еще.
— Хорошо. Может, десерт? — косится на Отиса.
— Если только вас, — огрызается мое чадо, а у меня аж дар речи пропадает.
— В смысле? — хлопает глазами обалдевшая Рита.
— Ну, себя полейте сиропом и принесите сюда. Вы ведь поэтому так смотрите на моего отца? Хотите, чтобы он вас…
Но договорить ему я не даю, отвешиваю знатный подзатыльник.
— Молчи! — Гаркаю вдогонку: — Извините нас.
Как же сейчас хочется сквозь землю провалиться. Ну, получит он у меня дома, все уши поотрываю.
— Не переживайте, — вдруг расплывается в улыбке Рита, — я росла такой же чертовкой. Родители только и успевали за меня краснеть. С возрастом это пройдет. Блюда будут готовы минут через двадцать.
И удаляется, а у меня разве что пар из носа не идет.
— Ты что творишь? — шиплю на Отиса. — Совсем с ума сошел?
— Она на тебя пялилась.
— И что с того? Всегда кто-нибудь на кого-нибудь пялится, тьфу ты, смотрит. Это нормально.
— А она не просто смотрела, она пялилась. Точно так же, как ты на шницель в меню.
— Твою бы наблюдательность да в дело, в учебу. Еще одна подобная выходка, и можешь забыть про торт.
— Да пожалуйста. Не нужен мне никакой торт! — выкрикивает чертенок и надувается аки еж-рыба.
А меня ни на что больше, кроме удара кулаком по столу, не хватает. Наверное, надо было его пороть. Совсем распоясался.
Едим в полнейшей тишине. Что я такого в жизни натворил? За что судьба меня так наказывает? Вроде, всегда старался быть добропорядочным законопослушным чертом, после училища пошел служить на благо общества. Как ни крути, а детьми все-таки должна заниматься женщина, должна их воспитывать, ежедённо вдалбливать в голову, что такое хорошо и что такое плохо. Но какая женщина согласится заниматься Отисом, когда он вытворяет подобное? Даже система от него отказалась. И вспоминаю про папку.
